— По-моему, ты просто ревнуешь, — высказал своё мнение Тигран. — Да. Это ревность ребёнка к матери, у которой появилась другая семья, интересы.
— Я относительно новой семьи не имею ничего против, — вспылила Алекс. Она вскочила с дивана и заметалась по комнате. Ребята наблюдали за ней молча, давая возможность высказаться. — Я люблю маму, люблю своих сводных брата и сестру. Но отчима! — она налила воды в стакан, что стоял на стеклянном столике посреди комнаты, и залпом осушила его. — Он стал ухаживать за мамой почти сразу, как пропала экспедиция отца. Потом он настоял, чтобы они поженились. После свадьбы он заставил мать бросить работу, взяв к себе в компанию нового переводчика. А после рождения близнецов она и вовсе превратилась в домохозяйку. И всё бы ничего, но эта сволочь при любом удобном случае упрекает мать в том, что она с детьми находится у него на иждивении. Мол, если он содержит семью, то она должна выполнять все его прихоти. Мне иногда кажется, что она боится его больше, чем любит.
— Тогда почему же она его не бросит? — удивился Тигран. — По-моему, жить под одной крышей с человеком, с которым не уютно — одно мучение.
— Не знаю, — развела руками Алекс и села на прежнее место. — Может быть, боится одиночества. Она тяжело пережила потерю отца. Нет. Франсуа с самого начала был весьма обходительным, заботливым. Но потом, после рождения близнецов, он и показал всю свою жалкую сущность.
— Вот и мой отчим также, — грустно усмехнулся Илья. — Мой отец умер, когда мне едва исполнилось два года. Мама долго не выходила замуж. Наука, экспедиции и путешествия — они в прямом смысле слова заменили ей семью. Но когда мне исполнилось четырнадцать лет, она неожиданно вышла замуж. Я, признаться, до сих пор не могу понять, что ею руководствовало? Между ними не было каких-то тёплых чувств, да и семьи, как таковой, и не было вовсе. Потом этот пройдоха и карьерист Вельможный, пока мама занималась наукой, стал прибирать к рукам дело всей жизни моего деда.
— Вельможный? — переспросил его Тигран, — Не тот ли это Вельможный…?
— Именно, — подтвердил его догадки Макс, — Иначе, откуда у нас «Одиссей» по-твоему?
— Но тогда я не понимаю, какие к нему могут быть претензии? — удивился Тигран, — Он же помог нам, получается?
— Да ничего подобного, — ухмыльнулся Павел, — Он у Королёва всё дело деда, покойного Виктора Петровича Троекурова, отжал. А его самого в конструкторское бюро упрятал, чтобы не мешал Кириллу Петровичу конторой тестя управлять.
Все присутствующие, включая и Илью, удивились такой осведомлённости Павла.
— Что!? Мама Ильи тесно общалась с моими родителями. А я, иногда и совсем случайно, слышал их разговоры дома, — объяснил Павел.
— Да, — вздохнул Илья, — Он прав. Отчим женился на маме и усыновил меня только с одной целью. Вельможный всегда мечтал заполучить компанию моего деда, которую он завещал мне.
— А если с тобой что-то случится? Если ты не вернёшься на Землю?
— Алекс, — перебил её Макс.
— Что?! Что я такого сказала? В космосе мы все рискуем жизнями и должны быть готовы ко всему. Разве не этому нас учили здесь, в этом центре?
— За это теперь можно не переживать, — успокоил её Илья, — Контрольный пакет акций бюро у Вельможного. Я передал ему компанию в обмен на «Одиссея».
— Постой минутку, — перебил его Тигран, — Ты хочешь сказать, что ради экспедиции пожертвовал многомиллионным состоянием? Вот так просто?
— Да, — спокойно ответил ему Илья и добавил, — И заключал бы эту сделку снова и снова. Вспомни про «Одиссея». По-моему, он этого стоит. Мы ведь все чем-то пожертвовали ради этой экспедиции. Кто-то больше, кто-то меньше.
— И кто знает, чем придётся пожертвовать ещё, — задумчиво проговорила Алекс.
Неожиданно кто-то постучал в дверь. Илья, на правах хозяина, открыл дверь. На пороге стоял полковник Щеглов.
— Разрешите пройти? — по-военному спросил он.
— Разрешаю, проходите, — Илья пропустил полковника вперёд себя и захлопнул за ним дверь.
Ребята немного настороженно отнеслись к появлению полковника. Привыкнув к постоянной критике со стороны Щеглова, невольно ощущалось напряжение.
— Добрый вечер, полковник, присаживайтесь, — предложил ему Макс.
Борис Константинович оглядел всех присутствующих на вечернем заседании команды, и сел рядом с капитаном Басаргиным.
— Ну что? Готовы к полёту? — бодро спросил Щеглов.
— Готовы, товарищ полковник, — ответил за всех Макс. После разговора с Борисом Константиновичем в его же кабинете, Басаргин сильно переменил своё отношение к нему. Теперь он видел в полковнике, скорее, наставника и учителя.
— А я вот решил заглянуть к вам, попрощаться перед полётом и слово, напутствующее вам сказать.
— И заодно проверить: пьянствуем ли мы тут, — шепнул на ухо, сидевшему радом Тиграну, Павел.
— И это, кстати, тоже, — громко сказал полковник и пристально посмотрел на них двоих. — Не особо сознательные именно так и делают.
— Что делают? — переспросила Алекс. Она не слышала, о чём шептались Павел и Тигран. Но у полковника был уникальный слух — ещё одна сверхспособность этого человека.
— Не важно, — полковник не стал лезть в бутылку и добавил, — Важно то, что завтра вы покинете Землю. Что ждёт вас там, — он посмотрел вверх, потом на ребят, — Не знает никто. Но, что бы ни случилось, что бы или кто бы ни стал на вашем пути, всегда действуйте вместе. Не бросайте друг друга и тогда всё у вас получится, потому как вместе — вы сила! А сила может победить всё — и хорошее, и плохое.
После этих слов в комнате воцарилась тишина. Все смотрели на полковника. В этот вечер он не был похож на себя самого, на деспотичного крикливого солдафона, привыкшего отдавать приказы и доводить до полного изнеможения курсантов. Напротив, сегодня его было просто не узнать. Одет он был в гражданское. В манерах его и в голосе появилось что-то мягкое, душевное, человечное. Да и в лице полковника что-то изменилось. Оно как будто прояснилось. Словно тучи растворились на нём и снова засияло солнце. Оно стало приветливее и добрее.
Видя, что его слова коснулись ребят, затронули нужные струны в душе каждого из них, Щеглов скомандовал:
— А теперь, господа, отбой. В 7:00 — подъём, в 8:00 — старт.
Ударив в ладоши, полковник встал и направился к выходу. Ребята переглянулись между собой и последовали его примеру. И вместе, они покинули комнату Ильи.
Полковник Щеглов проводил Макса до его комнаты. Идя по длинному коридору корпуса В, они беседовали о предстоящем полёте. Макс задавал ему разного рода вопросы, а Борис Константинович, по возможности, отвечал на них, давая дельные советы молодому капитану. Когда они подошли к комнате, в которой Максу предстояло провести последнюю ночь на Земле, полковник сказал:
— Однажды, величайший учёный,
