– Так ты даже не уверена в этом? – не успокаивался Тоббл.
– Тоббл, Ферруччи правда хороший человек. Да, он заплатит мне за то, что я привезу ему такое редкое существо. Но главное, он защитит Бикс. – Хара потёрла глаза. – Если где-то на земле для неё есть по-настоящему безопасное место, то именно Ферруччи сможет его найти.
Хара потянулась и взяла Тоббла за плечо. Она будто раскаивалась.
– Я же не могу найти такое место, Тоббл, и ты не можешь, – очень тихо сказала она.
– Но я могу хотя бы попытаться, – противился Тоббл. – И это гораздо лучше того, что хочешь сделать ты.
Хара протяжно выдохнула. Мы не смотрели друг другу в глаза.
– А у меня к тебе другой вопрос, – наконец сказала я Харе. – Когда мы прибудем на остров, что этот самый Гарольд сделает с Тобблом?
– Да уж, воббики никого особо не интересуют, – кивнула Хара Тобблу, как бы оправдываясь. – Их называют Бездарными.
Тоббл фыркнул.
– Что значит Бездарными? – полюбопытствовала я. Такое слово мы не учили.
Хара удивилась вопросу.
– Согласно Всеобщему Своду Правил существует шесть основных классов: люди, раптидоны, феливеты, терраманты, натайты и даирны. Это те классы, которые умеют говорить…
– Я тоже умею говорить, – перебил Тоббл.
– …умеют говорить, – повторила Хара, – а также изготовлять орудия труда, получать знания и передавать их следующим поколениям и владеть магией.
– Несправедливо, – заворчал Тоббл. – Ну и что в этой магии особенного? Глупые заклинания. Бесполезные эликсиры. Смешные предсказания.
– Я пока всего этого не знаю, – ответила Хара. – По закону только с пятнадцати лет можно приступать к изучению магии.
– Даирны этим не увлекаются, – отрезала я. – Дэлинтор говорит… говорил, что это «забытое искусство».
– Женщинам запрещено изучать магию, – добавила Хара. – С недавних пор запрещено.
– С недавних пор? – повторила я.
– До того как власть захватил Мурдано, некоторые женщины могли ею заниматься. Моя мама владела кое-какими знаниями.
– Тогда кто такие Бездарные? – спросила я.
– Это те, у кого даже самое простое в магии не получается.
– Это, например, воббики, старлоны и горелисы, – продолжила Хара. – Они разговаривают и пользуются орудиями труда, но вот способности к волшебству у них совсем нет.
Тоббл громко вздохнул.
– Совершенно несправедливо.
– Согласно Своду Правил шесть основных классов не могут охотиться друг на друга. Таков указ. Но, кажется, все об этом забыли. Особенно представители моего класса.
– Тогда не стесняйтесь, ешьте меня смело, – съехидничал Тоббл.
– А ниже Бездарных – остальные классы, которые не говорят, не пользуются орудиями труда и не колдуют, – продолжила Хара.
– Низшие, – подсказал Тоббл.
– Да, – кивнула Хара. – Шимпанзе, киты, вороны, сверчки и так далее и тому подобное.
Она упёрла руки в бёдра.
– Так, для начала хватит этой информации. Надо отдохнуть. Терпеть не могу тратить время впустую, но вижу, что вы не в лучшей форме, чтобы без сна продолжать путь.
– Но мне ещё столько всего надо спросить, – сказала я. – Очень много.
– Кто бы сомневался, – ответила Хара.
Она посмотрела на меня странным взглядом, в котором читалась смесь разочарования и жалости.
– Поспи немного. Нам долго идти. Отправимся завтра утром до рассвета.
– Поспи, – пробубнила я. Можно подумать, после всего услышанного это просто сделать. Но тут я посмотрела на Тоббла – он уже дремал.
«Интересно, – подумала я, – может, мгновенно засыпать, несмотря ни на что, и есть дар воббика?»
Хара укрыла его одеялом, а второе вручила мне.
– Жаль, что я не могу сделать для тебя большего, – тихо сказала она. – Правда, жаль.
Я понимала: она говорит правду, но легче от этого не становилось.
Я успокаивала себя тем, что, возможно, есть ещё какой-то способ спастись, избежав этого Ферруччи. Например, снова сбежать с Тобблом, попробовать найти своих сородичей, попыта…
Перебирая возможные варианты, среди которых покориться судьбе явно было самым разумным, я провалилась в сон.
18
Старая карта
В течение дня я неоднократно проваливалась в беспокойный сон. На обед мы снова перекусили змеиным мясом, а Тоббл пожевал траву и жуков. Вопросов друг другу мы больше не задавали. А Хару явно что-то беспокоило. Она почти весь день ходила взад-вперёд перед пещерой.
Следующей ночью я изо всех сил пыталась уснуть. Но каждый раз, закрывая глаза, я снова и снова видела страшные сцены. Гибель родных. Отвратительных змей. Что ждало впереди?
Казалось, ещё совсем недавно мама крепко обнимала меня, а я любовалась полётом флайнов.
– Бикс? – прошептал мне Тоббл глубокой ночью. – Ты спишь?
– Нет.
Он подполз ко мне, волоча за собой одеяло.
– Тебе страшно?
– Да, – честно ответила я, потому что не умела врать. И не только поэтому: мне хотелось с кем-нибудь поговорить.
– А мне – нет, – сказал Тоббл слегка дрожащим голосом. Он украдкой посмотрел на меня. – Скажешь сейчас, что я вру?
– Нет, я начинаю понимать, что ложь бывает разная, – тихо ответила я. – Ты сегодня показал необычайную смелость, Тоббл. Полез в драку с огромной змеёй. И на что только ты рассчитывал?
Он улыбнулся и пошевелил ушами.
– Я не думал об этом.
– Спасибо тебе большое, что пытался спасти меня.
– Попытка не считается.
– А я думаю, ещё как считается.
Тоббл перевернулся на живот, подперев подбородок лапкой.
– Кто по-настоящему смелый, так это ты, Бикс. Когда я увидел, как ты прыгнула со скалы, я не мог глазам своим поверить.
– Я и сама не ожидала. – Я улыбнулась. – Честно говоря, всё намного проще: меня хотели убить, и я спасалась.
– А расскажи, как это – летать? – спросил Тоббл.
– Если б я умела летать, – сказала я. – Даирны могут только парить.
Я развела руки в стороны и показала скользуны под мышками.
– Но уметь парить тоже замечательно.
– Иногда я летаю во сне, – продолжал Тоббл. – И в своих снах я большой, и у меня огромные зубы, и я всегда очень смелый.
Я потянулась и одобрительно похлопала его по плечу.
Мех его, даже забрызганный грязью, был длинный и пушистый, красивого серебристо-голубого цвета, как молодой месяц.
– И всё же ты был невероятно смелым, Тоббл. И тебе пора подумать о возвращении домой. Кстати, где ты живёшь?
Подбородок Тоббла задрожал, и я на секунду испугалась, что он вот-вот расплачется.
– Боссип. На северо-западе. Далеко отсюда.
– Тебя, должно быть, уже повсюду ищут.
– Скорее всего. Хотя родители нас частенько теряют. – Тоббл грустно улыбнулся. – И их можно понять. Когда в последний раз мы пересчитывались, нас было сто двадцать семь плюс я.
– Сто двадцать…
– Воббики плодятся семь раз в год. Большинство детёнышей так и живут потом с родителями, не покидая родной очаг. Мы просто роем новые тоннели. – Он покачал головой. – Тебе обязательно надо побывать у нас на церемонии Хвостовизации.
Хара, дремавшая в это время у костра, издала во сне какой-то звук, похожий
