— А если он приедет, ты сразу вернёшься. Буду караулить брата, — с улыбкой продолжила за меня невозмутимая Виола. — Возражения не принимаются. Собирайся.
Я так и сделала, решив, что смена обстановки поможет отвлечься от тяжёлых мыслей. Выехав из города, помчалась по Выборгскому шоссе. В тысячный раз набрав номер его телефона, я услышала в ответ выученную наизусть фразу оператора.
Припарковав машину у загородного дома Максима и Виолы, я зашла внутрь, чтобы оставить вещи, переодеться и пойти к тёте Нине. Когда переступила порог, мне вдруг стало тяжело дышать. Воздух показался густым и приторным. Сердце забилось чаще, а кончики пальцев рук похолодели. Я сделала три глубоких вдоха, и всё прошло. Наверное, побочные эффекты беременности.
Не спеша поднялась по лестнице, крепко держась за перила. Дверь в спальню была открыта, а на кровати лежали два совершенно голых тела: Максим и какая-то брюнетка — мне в глаза бросился неестественно чёрный цвет волос. Девушка показалась знакомой. Они целовались так увлечённо, что не заметили моего появления. Я не могла поверить глазам и стояла в дверном проёме, неспособная сделать ни шага. «Нет, этого не может быть. Мне снится кошмар. Сейчас закрою глаза, потом открою их и проснусь, а Максим обнимет меня, поцелует и развеет этот ужасный сон» — прокрутилась в голове тягучая мысль. Я действительно прикрыла глаза на несколько секунд, но кошмар не исчез.
Брюнетка первой заметила меня и отодвинулась от Максима. Он медленно повернулся. В глазах не было ни удивления, ни раскаяния, ни смущения, они казались пустыми. Я хотела закричать или убежать, сделать хоть что-нибудь, но тело не слушалось. Язык прилип к нёбу, а ноги стали ватными, и я продолжала стоять в дверях и смотреть на них.
Максим встал с кровати, накинул халат и пошёл ко мне. Странное оцепенение спало. Я развернулась и успела добежать до лестницы, пока он не схватил меня за предплечье. Со всей силы дёрнув рукой, чтобы высвободиться из хватки Максима, не удержала равновесия, упала на ступеньки и покатилась вниз по лестнице…
Пришла в себя я с ощущением, что несколько дней билась головой о стену. И не только головой… Почему кровать такая жёсткая? И откуда этот странный запах? Я с опаской открыла глаза и увидела белый потолок с тускло светящейся круглой лампой. Стены выкрашены в бежевый цвет. Маленькое окно с серыми от старости занавесками и решёткой. С трудом повернув шею, я увидела Виолу, которая дремала, забравшись с ногами в кресло и обхватив колени.
— Ви, — едва слышно позвала я хриплым голосом.
Виолетта сразу же выпрямилась и посмотрела на меня:
— Слава богу! Как ты? — она улыбнулась, но улыбка быстро сошла с лица, а между бровями образовалась складка.
— Где я? Что случилось?
— В больнице. Брат сказал, что вы встретились на даче. Ты случайно упала с лестницы и потеряла сознание…
Виола замолчала. А я всё вспомнила. Захотелось зарыдать, закричать, ещё раз потерять сознание — что угодно, лишь бы эта картина исчезла из головы. В сердце вонзилась острая игла боли, а дыхание перехватило. Из последних сил взяв себя в руки, спросила у Виолетты:
— Давно я здесь?
— Два дня. Что произошло, Ольга?
— Всё было так, как сказал Максим, — мне пришлось сглотнуть, прежде чем смогла произнести его имя вслух. — Я упала с лестницы, — сил не было ни лгать убедительно, ни, тем более, говорить правду.
— Ладно, выйдешь отсюда, тогда всё расскажешь, — Виола подошла к кровати, опустилась на колени и сжала мою ладонь. — Я так испугалась! Всё время, что ты была без сознания, просидела рядом, даже врач не смог меня выгнать.
— Ви, не стоило… — я едва сдерживала слёзы. — Спасибо, что ты рядом…
В дверь постучали, и зашёл врач. Он попросил Виолу выйти.
— Как вы себя чувствуете? — вежливо мужчина средних лет, невысокого роста с пронзительными серыми глазами.
— Спасибо, хорошо, только голова немного болит, и слабость во всём теле, — постаралась я ответить дружелюбно. Не рассказывать же врачу, что сердце разбито, а душа вывернута наизнанку. Такую боль он вряд ли вылечит.
— Эти симптомы скоро пройдут. Ольга, я должен сообщить неприятную новость. Пожалуйста, постарайтесь не волноваться, вы молоды, у вас всё впереди…
— Что случилось, доктор? — перебила я врача, чувствуя, как сердце заколотилось в горле.
— Вы потеряли ребёнка.
Он что-то говорил о сильном внутреннем кровотечении… Господи, сколько ударов ждёт меня сегодня? За что? Чем я провинилась перед тобой? Мой малыш, мой хороший! Как я теперь буду жить?! Нет, не могу, не хочу!..
— Помогите, пожалуйста. Знаю, что у вас есть препараты… — я привстала с кровати и схватила врача за рукав халата. — Сделайте укол. В жизни не осталось смысла… Умоляю вас! Подпишу любые бумаги, только дайте мне умереть, пожалуйста.
Его глаза округлились. Наверное, подумал, что я сошла с ума.
— Ольга, жизнь в вашем возрасте только начинается, — отцепив мои пальцы от халата, спокойно сказал врач. — Подумайте о родителях: какую боль вы им причините? Как они смогут жить дальше с этой болью? Всё наладится. Жизнь не дарит одни конфеты, иначе все поголовно были бы больны сахарным диабетом. Иногда приходится есть горькую редьку. Выпейте успокоительное и постарайтесь заснуть, — он протянул таблетку, развернулся и вышел из палаты.
Проглотив лекарство, я обессилено опустилась на кровать и закрыла глаза. По щекам потекли слёзы боли, отчаяния и разочарования — они никак не могли остановиться. Мой мир, моя любовь, сказка, в которой я жила после встречи с Максимом — всё разрушено… Не знаю, что произошло раньше — закончились слёзы или наступил сон.
Когда я проснулась, первым делом увидела Виолу. Она сидела в кресле и смотрела на меня:
— Врач всё рассказал, — произнесла подруга. — Это ужасно, — глаза Виолетты были красными и опухшими.
— Мне уже лучше, — я попыталась улыбнуться, но не смогла.
Ви села на край кровати и обняла меня. Я заплакала. Она молчала и держала мою ладонь.
— Сегодня ты можешь ехать домой, все анализы в норме. Одевайся, я отвезу, — сказала Виола, когда я успокоилась.
— Хорошо. Помнишь, где моя квартира?
— Да-а-а, — она растянула слово, — Что он сделал? — Виола встала и сжала кулаки.
— Расскажу, только не сейчас, пожалуйста. У меня нет сил…
— Как скажешь. Но ты должна объяснить, что случилось, — она со вздохом расслабила руки. — Я чувствовала: брат что-то натворил.
Сегодня голова не болела, но слабость осталась. Медленно переоделась, собрала вещи, которые привезла Виола, пока я была без сознания, и мы пошли к машине.
По дороге подруга иногда поворачивалась ко мне, но так и не заговорила. Она припарковала машину у серого панельного девятиэтажного дома. Мы поднялись на седьмой этаж. Руки дрожали, когда доставала ключи и открывала дверь. Опасаясь, что приступ истерики может случиться в
