– Доброй ночи, – тихо сказала я, гладя его по волосам и разрушая превосходную укладку а-ля Брут. Я нежно поцеловала его и потом сама отправилась в постель, хотя ещё не было и восьми вечера. До подъёма мне оставалось всего несколько часов сна, поскольку Фицджон сказал, что лучше всего выехать ещё до рассвета, в противном случае придётся рассчитывать на встречу с графом. Сон у меня был беспокойный, пронизанный обычными кошмарами. Когда я встала в четыре часа утра и быстро влезла в удобную тёплую одежду, я всё ещё чувствовала себя разбитой и заспанной. В холле стояла миссис Фицджон, держа наготове корзинку с провиантом, тёплое одеяло и сумку с нагретыми кирпичами, и пока мистер Фицджон с помощью Жако грузил всё это в карету, я ещё успела стоя выпить чашку горячего шоколада.
– Будет лучше, если вы в дороге ещё немного поспите, – посоветовал мне мистер Фицджон, когда я, зевая, садилась в карету. – Я распорядился, чтобы у вас были под рукой мягкие подушки.
В следующую минуту я и сама смогла в этом убедиться. Я благодарно погрузилась в уютный уголок, выгороженный подушками, и поставила ноги на горячие кирпичи на полу кареты.
– Не знаю, за какие заслуги мне вас бог послал, мистер Фицджон.
– Ну, всякая власть, в конечном счёте, имеет таких подданных, каких она заслуживает, – добродушно пошутил мистер Фицджон перед тем, как заботливо закрыть дверцу кареты.
Этот афоризм показался мне необычайно мудрым, и я хотела немного над ним подумать и даже начала, но незаметно задремала. Когда я проснулась в первый раз, было всё ещё темно. Не так уж долго я спала.
– Всего лишь мытный пост, таможня, – сказал Жако, когда я открыла окно и выглянула. – Сейчас поедем дальше.
Вскоре оказалось, что мытные посты со шлагбаумами попадаются на дороге довольно часто. Видимо, все землевладельцы за пределами города обладали правом пользования дорогой и брали с проезжающих пошлину. Я даже перестала просыпаться от этих остановок и проспала без сновидений до наступления дня. Когда я проснулась, мы опять стояли, на сей раз на станции, где можно было сменить лошадей. Удобно устроено: на обратном пути мы сможем снова запрячь наших собственных, отдохнувших лошадей, а заёмных вернуть.
Я воспользовалась случаем, чтобы выпить чаю в местном трактире и съесть сэндвич с ветчиной из корзинки миссис Фицджон. Но едва я отхлебнула чаю из своей чашки, как в трактир вошёл мистер Фицджон. Лицо его было озабоченным.
– Боюсь, что за нами погоня, миледи, – тихо сказал он, пытаясь при этом заслонить меня от любопытных взглядов хозяйки. – Это граф. Он только что остановился во дворе.
Меня парализовало страхом. Джордж пустился за нами в погоню! Это могло означать лишь одно: Себастьяно в конечном счёте был прав, и Джордж был одним из наших врагов.
– Что будем делать? – спросила я. – Я не хочу с ним сталкиваться.
– Предоставьте это мне, миледи. Сидите спокойно, пока я не вернусь.
С одной стороны, это было очень удобно – передать дело под наблюдение мистера Фицджона. С другой стороны, вся ситуация была слишком тревожной, чтобы спокойно сидеть и ждать. Я вскочила и стала ходить по трактиру под удивлёнными взглядами хозяйки и ещё двоих посетителей – крестьянской пары, которая втащила в трактир весь свой багаж, включая клетку с квохчущими курами.
Вскоре мистер Фицджон вернулся:
– Всё чисто. Он уехал.
– Что вы ему сказали?
– Сам я ничего не сказал, он меня и не видел. Я подкупил парнишку из конюшни, и он сказал ему, что мы уехали дальше на другой карете, потому что у нашего экипажа сломалась оглобля. После этого он тотчас вскочил в фаэтон и умчался. Будет гнать своих лошадей как безумный, чтобы нас догнать, и не догадается, что мы плетёмся сзади.
– Но самое позднее в Эймсбери он заметит, что его провели, – возразила я.
– Не беспокойтесь, я найду способ избавить миледи от встречи с этим назойливым поклонником, – сказал мистер Фицджон. Его обычная невозмутимость сменилась мрачной решимостью.
– Не знаю, по этой ли причине он нас преследует, – созналась я. – Ну, по причине влюблённости. Может быть, на самом деле он… Может, им движут злые намерения.
– Вы хотите сказать, его могла прогневить ваша неприязнь? Непростительная обида, что вы оставили его без всякого известия?
– Может быть, и так, – согласилась я с некоторым мутным чувством. Конечно, это предположение было чепухой, но для мистера Фицджона оно звучало вразумительным обоснованием. По крайней мере, более вразумительным, чем если бы я сказала, что граф, с высокой вероятностью, коварный тип из будущего. Как бы то ни было – мистер Фицджон хотя бы знал, что от Джорджа исходит возможная опасность.
– Не беспокойтесь, миледи. Я вооружён. – Фицджон похлопал по кожаной сумке, которую всегда носил при себе на длинном ремешке через плечо.
Во рту у меня пересохло:
– Там что… пистолет?
Фицджон с достоинством кивнул.
– В дороге всегда приходится помнить о разбойниках, и нельзя отдавать на волю случая свою безопасность. Поэтому я уже давно привык брать с собой в дорогу оружие, чтобы было чем встретить грабителей.
Силы небесные! Мой дворецкий таскает при себе пистолет! Я испуганно сглотнула. Эта поездка всё больше смахивала на опасное приключение.
Однако, к моему облегчению, остаток пути проходил без всяких неожиданностей. Разве что одна выбоина, на которой карету изрядно тряхнуло. Мы ехали целый день и останавливались только для того, чтобы сменить лошадей, что-нибудь съесть или сходить по нужде. Грум Жако оказался выносливым парнем. Пропылённый и сгорбленный, он сидел на узких запятках кареты и при необходимости – на неожиданных поворотах или при виде встречной повозки – трубил в горн, тогда как мистер Фицджон с неутомимой ловкостью держал в руках вожжи.
Мы ехали по приятной холмистой местности с раскиданными под солнцем живописными деревушками. На фоне идиллического покоя, пронизанного птичьим пением, все опасности казались далёкими, но это впечатление было обманчивым, ибо чем ближе мы подъезжали к цели, тем острее я ощущала безымянную угрозу, ожидающую меня. Я знала, что
