– Всё, – ответил Карапетян виноватым тоном.
– Не похоже на чужую Вселенную, – скептически заметил Кондратюк. – Может быть, дрон снял африканский ландшафт?
– Не выдумывайте, Тарас Гаврилович, – сухо сказал Сергей Макарович. – Дрон не мог вылететь над облаками, будучи привязанным стометровым фалом. К тому же над Баиром начался сезон дождей, он увидел бы сплошную облачность.
– Покажите записи ещё раз, – попросил Плащинин.
Просмотрели фильмы повторно, с не меньшим интересом, чем в первый раз.
– Невольно поверишь в чертовщину, – выразил свои ощущения военспец Сазонов.
– Ровно наоборот, – с улыбкой возразил ему седоватый коллега из Минобороны. – О чертовщине принято говорить, когда фильм полон мрака и ужасов, а тут налицо ангельское творение: лес без всяких признаков вмешательства нечистой силы.
– Самое плохое, что камеры не увидели пропавших, – заметил помощник Савельева.
– Кстати, мы не увидели пейзаж прямо под дроном, – спохватился Плащинин. – Почему?
– Потому что дрон перевернулся, – сказал оператор. – Камеры установлены так, что смотрят во все стороны и чуть вниз, а там, – оператор показал пальцем в небо, – он снимал, по сути, небо и территорию леса в отдалении.
– Он не перевернулся, – возразил Егор Левонович. – В том мире ориентация силы тяжести прямо противоположна нашей. У нас беспилотник повёрнут к земле брюхом, в соседней бране – макушкой.
– Надо запустить дрон, добавив камеру на макушку, – сказал Сергей Макарович.
– Работаем, – хлопнул в ладоши генерал. – Устанавливаем дополнительную камеру, готовим программу и проверяем функционирование систем. Разойдитесь по своим палаткам, здесь не повернуться. Старт не раньше чем через час-два.
Участники экспедиции начали вылезать из палатки под дождь. В ней остались только четверо специалистов, отвечающих за подготовку беспилотника, и Савельев. Плащинин тоже вышел, собираясь связаться с Москвой из своего командирского модуля.
– Полегчало? – спросил Сергей Макарович приятеля, заметив, что тот уже не так бледен, как минуту назад.
– Я не верю, что оказался прав, – честно признался Егор Левонович с кривой улыбкой.
Глава 24
Лесная защита
Африканцы появились в зоне видимости через десять минут после того, как Максим устроился на краю «березняка», спрятавшись под изогнутой в форме буквы Г сломанной «липой». Между колоннами «секвой» замелькали жёлто-коричневые пятнистые комбинезоны, демаскирующие фигуры боевиков СОА, вместо того чтобы резко снижать их заметность на фоне ландшафта.
Они шли цепью – семеро вооружённых автоматами громил, в десяти-пятнадцати метрах друг от друга, и вёл их знакомый гигант-негр, с которым Максиму пришлось столкнуться дважды. Изредка цепь останавливалась – негр изучал следы, оставленные беглецами на траве, – затем снова устремлялась вперёд, ускоряя движение.
У «берёзовой рощи» преследователи остановились, о чём-то споря.
Максим затаил дыхание. Африканцы не могли знать о финте беглецов, спрятавшихся в роще, но вполне могли направить туда разведчиков – проверить заросли на всякий случай. И тогда придуманный Редошкиным план рушился, так как надо было отступать дальше либо принимать бой.
Работала бы рация, Максим в этом случае просто приказал бы лейтенанту начать отвлекающий маневр, теперь же можно было надеяться только на сообразительность и опыт офицера, наблюдавшего за действиями противника из своего укрытия.
Боевики кончили совещаться, двое из них действительно направились к «берёзовой роще», и в этот момент снова послышался знакомый низкий гул: лес включил свой «инфрачастотный звуковой прожектор», служащий неким предупреждением для злобных попаданцев.
Африканцы остановились, вертя головами.
Один из них, крайний слева, внезапно упал.
Максим понял, что Редошкин начал стрелять.
Выстрел лейтенанта почти не был слышен на фоне лесного гула, но африканцы были опытными бойцами и сразу определили источник опасности.
Редошкин выстрелил ещё раз, в сотне метров мелькнула его пятнистая тень (он намеренно выключил маскер-систему «Хамелеона», чтобы его заметили), и боевики СОА бросились за ним, открывая огонь.
Гул всё ещё доносился из недр земли, постепенно стихая, и Максим тоже сделал выстрел, сражая последнего в цепи африканца справа. Выстрел «Лобаевки» слышен не был, недаром винтовку назвали «шёпотом смерти», и остальные преследователи не поняли, кто стрелял, по-прежнему считая основным стрелком Редошкина.
Цепь африканцев скрылась за деревьями.
Гул стих, наступила тишина.
Максим расслабился, послав мысленную молитву богу удачи: убереги Жору, друг!
Издалека прилетела автоматная очередь, одна, вторая, третья. Бухнул ответный выстрел из карабина. Снова стало тихо. Сцепив зубы, Максим сдержал порыв сесть на иноземный мотоцикл и нагнать преследовавших Редошкина боевиков. На его попечении оставались трое земляков, и рисковать их жизнями не стоило.
Подождав четверть часа, он вернулся к стоявшему в окружении «ракит» аэробайку, позвал негромко:
– Вероника!
Из-за кустов взвился пружиной Костя, на лице азартное нетерпение и любопытство.
– Ушли?!
– Дом увёл их.
– Почему дом?
– Оперативная кличка.
– А‐а, чтоб никто не догадался?
– Чтобы каждый отзывался на короткое имя и исполнял только личные задания.
К аппарату выбрались Вероника и профессор.
– Ваш друг сможет уйти от погони? – спросила девушка тревожно.
– Не беспокойся, он тренирован и бывал в ситуациях намного хуже.
– Что будем делать?
– Подождём здесь, пока он вернётся.
– А если не вернётся? – хмыкнул Костя.
– Типун тебе на язык! – сказал Вениамин Витальевич.
Максим посмотрел на ботаника в манере Брюса Уиллиса, и молодой человек поднял перед собой ладони.
– Понял.
– Странный гул, – сказал Вениамин Витальевич. – Вы не находите? Сначала он идёт как бы снизу, из-под земли, от корней, а уходит верхом, к вершинам деревьев. Такое впечатление, что гудят сами стволы «секвой».
– Вполне допускаю. Уверен, лес защищает нас.
– С какого бодуна? – удивился Костя.
– Мы ведём себя иначе, нежели наши преследователи. Я уже говорил об этом. Мы здесь гости, но гости мирные, и лес это оценил.
– Мирные! – фыркнул Костя. – А негров замочили не меньше десятка!
– Ты предпочитаешь, чтобы было наоборот? – рассердился Вениамин Витальевич. – Или надеешься, что тебя пожалеют? Тогда не надо было бежать с нами, оставался бы на катере.
– Нет, но… просто я по факту… А про лес –
