Вино сразу же начинает бурлить и сверкать. Дым становится гуще, извивается. К моему полнейшему изумлению, на наших глазах он словно обретает форму, медленно образуя лицо мужчины. У него тонкие губы, на месте глаз пустые темные глазницы. Мы с Иной одновременно ахаем.
– Кто это? – с опаской спрашивает она. – Никогда прежде не видела подобное.
– Лицо истинного зла, – отвечаю, отшатываясь, когда видение открывает рот, чтобы рассмеяться, а потом сразу же исчезает во вспышке, словно его никогда там и не было. Я моргаю.
Кто бы это мог быть кроме Эвера?
Ина сжимает мою руку, заставляя отвлечься от размышлений.
– Ты права: я вернусь в Эверлесс, – говорю, на этот раз действительно подразумевая только это. – Если оружия там нет, то, может, скрыта какая-то другая правда, которая поможет мне победить ее.
В этом есть мрачный смысл. Нужно покончить со всем там, где мне открылась моя истинная сущность, в месте, где началась история Алхимика и Колдуньи.
– А что потом, Джулс?
Смотрю на Ину и вижу собственные страх и надежду, отраженные в ее глазах.
– Покончу с этим.
Ина мрачно смотрит на меня.
– Тебе необязательно с ней встречаться. Во всяком случае, не сейчас, если ты еще не готова. Можешь вернуться в Береговую Гавань со мной…
– Я готова. – Это единственное, в чем я уверена, хотя меня охватывает ужас от предстоящей встречи. Гоню прочь мысль о том, что сделает Каро, если узнает, что Ине известна правда. – Готова.
– Я помогу тебе. – Ина медлит еще мгновение, затем расстегивает пуговицу на груди, снимая черный плащ с плеч. Под ним простая туника и легинсы, какие мы носили с Аммой в Крофтоне. Она накидывает плащ на руку, а свободной отвязывает темный лоскут шелка, закрывавший ее нос и рот. Разоблачившись, она протягивает мне свою маскировку.
– Чтобы ты попала в Эверлесс, – говорит она в ответ на мой непонимающий взгляд. – Они не остановят Охотника.
Я испытываю благодарность: никто не задавал мне так мало вопросов, как сейчас – Ина, хотя возвращение в Эверлесс – самое опасное из того, что я делала.
– Это гениально, Ина. Спасибо.
Она закусывает губу в раздумьях.
– Я отправлю вперед гонца, чтобы отозвать Каро. Постараюсь что-нибудь придумать. Не могу гарантировать, что это будет надолго, но все же лучше, чем ничего. По крайней мере, выиграем время на поиски.
Этот план заставляет меня по-другому взглянуть на Ину. Она уже не та наивная, улыбчивая принцесса, приехавшая в Эверлесс буквально месяц назад. В ней появилась какая-то серьезность, в ее фигуре и жестах – властная уверенность и стать.
Даже в таком простом костюме в ней легко узнать Королеву.
Понимаю, что за нее мне бояться не стоит – точнее, опасаться-то я могу, но она не ребенок, нуждающийся в защите.
Сестра уверенно и спокойно смотрит на меня.
– Береги себя, Джулс. Колду… – она замолкает, обрывая свои слова смешком, а потом крепко обнимает меня: – Думаю, мне больше не нужна Колдунья, Джулс. У меня есть ты.
* * *Оказавшись в седле, я уже не чувствую той уверенности, которую ощущала рядом с Иной. Сестра уже умчалась. Черное пятно Эверлесса маячит вдалеке на фоне неба. Вот где мы впервые привязали время к крови. С тех пор как мы с папой годы назад покинули стены поместья, какая-то древняя, неумолимая сила тянула меня назад.
Если где-то в Семпере и спрятано оружие, какой-то способ покончить с Каро, то, кажется, он должен быть там.
Я ослабляю поводья и пускаю лошадь вперед, в поместье Герлингов.
29
Расстояние до Эверлесса медленно сокращается. Притяжение поместья с каждым шагом ощущается все сильнее. Странная тишина вытеснила все остальные чувства из моей головы. Словно тело понимает, что я приближаюсь к конечной точке пути.
Я так долго скрывалась, что теперь странно снова путешествовать открыто, хоть и в костюме Охотника. Он сидит на мне идеально: черный плащ прохладный и легкий, а капюшон закрывает лицо. Впервые за долгое время я свободно еду по дороге, а люди и кареты объезжают меня.
В голове куча мыслей, планов и предположений о том, что случится, когда окажусь в поместье. Единственное, что я знаю наверняка: секреты Эверлесса помогут мне навсегда положить этому конец.
После всего, что я испытала, при виде усадьбы у меня все равно перехватывает дыхание. Это первый дом Джулс Эмбер, место, где Алхимик и Колдунья страдали и, согласно историям, сломались от рук того первого лорда. Я отмахиваюсь от детских воспоминаний. Мне нужно сосредоточиться на том, что впереди, а не позади.
Внезапно понимаю, что стою посреди дороги, у подножия Эверлесса. Он кажется таким темным, пустым, в окнах мерцает лишь несколько огоньков. Хаос, сказал Лиам, опустошенные сундуки и слуги, которых еще не рассчитали, живут здесь в подвешенном состоянии, пока стервятники, его родственники, сражаются за власть. И он тоже где-то там. Каково это, когда у тебя не осталось никого, кроме матери и отца, – ходить по темным коридорам поместья, где все напоминает о смерти брата?
Меня обдувает холодный ветерок, и сердце сжимается: Лиам совсем рядом. Я сосредотачиваюсь на тусклом, мерцающем свете в башне, и сразу собственные чувства кажутся мне такими искренними и простыми.
Я люблю его.
С этой мыслью я пришпориваю лошадь.
* * *Все так, как сказала Ина. В костюме Охотника подъезжаю прямо к воротам Эверлесса. Шестеро солдат в знакомой зелено-золотой форме стоят по бокам от входа, по трое с каждой стороны. Они встают по стойке смирно, когда до них доносится цокот копыт моей лошади. Мне кажется, что я парю в собственном теле, словно обозреваю эту сцену издалека, как часто случается, когда я контролирую время. Вижу их страх, вызванный моим появлением: черную фигуру, внезапно возникшую из ночной темноты. Страх никуда не исчезает и тогда, когда приближаюсь, потому что они замечают капюшон Охотника.
К счастью, прежде чем я успеваю занервничать, задумавшись, должна ли что-то сказать, они одновременно отдают мне честь. Один из стражников подает панические сигналы товарищу на стене. Мгновение спустя громадные ворота открываются, впуская меня, и я оказываюсь внутри.
Замок предстает передо мной как живой, словно его темная громадная фигура дышит, когда я пересекаю лужайку, а цокот копыт растворяется в тишине. Сейчас весна: на лужайках, в садах и на подоконниках должны пестреть цветы, над которыми садовники Эверлесса колдуют по ночам, чтобы Герлинги, проснувшись, увидели из окон праздничный ковер всех оттенков. Но вместо этого всюду темно и тихо, настолько, что слышу приглушенный шум озера
