От неожиданности он хватается за спинку кровати, а свободной рукой прижимает меня к себе. Я снимаю с него рубашку, касаясь пальцами теплой мягкой кожи на его спине. Не прерывая поцелуя, он срывает с меня плащ Охотника, ломая застежку, и черный шелк падает к нашим ногам. Я издаю удивленный вздох, Лиам крепче обнимает меня.
Наш последний поцелуй произошел в обстоятельствах, которые притупляли чувство реальности происходящего. Но теперь все по-другому.
Хотя сейчас глубокая ночь, мы бодры как никогда. Есть что-то отчаянное в том, как губы Лиама прижимаются к моим, шепча мое имя, но моя кровь слишком яростно стучит в ушах, чтобы можно было что-то расслышать. Я отвечаю на напор, прикусывая его губу, впиваюсь пальцами ему в спину в попытке притянуть Лиама еще ближе. Хочу восполнить все те разы, когда я отталкивала его.
Положив ладонь ему на спину, чувствую, как напряжены мышцы. Он прерывает наш поцелуй, и у меня вырывается стон протеста, но сразу же его губы касаются моих щек, подбородка. Он нежно откидывает мою голову назад и целует в шею, его губы распаляют меня, и все причины, по которым я боялась его и за него, держа нас на расстоянии, обращаются в ничто.
В этот момент я не Алхимик, а всего лишь Джулс Эмбер, одинокая, испуганная, жаждущая Лиама Герлинга, который протягивает мне руку спасения. И я понимаю, что он протянул мне ее еще раньше, в Монтмере, а возможно, и в Береговой Гавани или даже во время побега из Эверлесса. Магия не затронула какую-то часть моего сердца, и как-то незаметно во время наших странствий эта часть стала принадлежать ему.
В наших порывистых вздохах слышны тревога и страх. Мы легко могли бы погубить друг друга, но, может, это и есть любовь, и мне больше ничего не остается, как открыться ей. И я принимаю его в свои объятья, не боясь быть обманутой.
Я лишь знаю, что ждала достаточно долго.
* * *На какое-то время я погружаюсь в лучший сон в моей жизни.
Но он не может длиться вечно.
В скором времени я просыпаюсь и не сразу могу понять, где нахожусь, но чувствую себя в безопасности и счастливой. Но это мнимые безопасность и счастье, ведь за границами этого маленького мирка надо мной висит настоящая угроза.
Лиам спит рядом со мной, и меня накрывают воспоминания о случившемся. Он лежит на боку, отвернувшись, его плечи освещает серебряный свет луны, льющийся из окна. Дыхание Лиама спокойное, и даже на расстоянии я чувствую тепло, исходящее от его тела. Он шевелится, но не просыпается.
Мне хочется снова уснуть, погрузившись в мечты о счастье, и продлить настоящий момент, но не могу забыть о суровой реальности. Каро скоро вернется, и, возможно, время до ее возвращения – вообще все время, которое у меня осталось. Откуда мне знать, что случится, когда мы встретимся. И даже если бы я снова закрыла глаза, все равно не смогла бы заснуть, зная, что ключ к разрушению моего сердца лежит так близко.
Осознание того, что я должна сделать: найти оружие, которое сможет убить Каро, – настигает меня. Но с чего мне начать?
Сердцебиение замедляется, и каждый удар внезапно раздается как зловещий гул какого-то древнего барабана.
Только это не мое сердце – звук доносится с улицы: лязг ворот, а за ним суетливые крики. Встав, подбегаю к маленькому окну и выглядываю.
Кровь застывает в жилах. Каро вернулась.
30
Отойдя от окна, пытаюсь подавить нарастающую панику. Сердце бешено стучит. Каро здесь, она найдет меня, а потом и Лиама.
Думай. Мне нужно найти что-то важное, тайный ключ, подобный тому, что я нашла на поляне и в долине. Но у меня чересчур много детских воспоминаний об Эверлессе. Ноги, скорее всего, приведут меня к одному из мест, где мы играли с Роаном, или к кузне, которую случайно сожгли. Лиам сказал, что обыскал Эверлесс и ничего не нашел.
Я подумываю разбудить Лиама. Даже несмотря на приближающуюся опасность в лице Каро, решать головоломку с ним гораздо приятнее, и я могла бы потащить его за собой, насладиться каждой секундой, проведенной вместе, пока Колдунья не найдет нас. Но он так мирно спит, – хмурые тени, омрачавшие лицо Лиама, сколько я его помню, исчезли, – что мне совсем не хочется лишать его оставшегося сна, ведь я и так забрала у него почти все.
Внутренний голос шепчет, что я должна все решить сама.
Поэтому аккуратно выскальзываю из-под одеяла. Холод разливается по телу, эта ночь прохладнее, чем бывает весной. Она будто создана для того, чтобы уговорить меня снова вернуться в постель еще на пару часов. Но это ощущение противостояния – словно сам Эверлесс чувствует мое присутствие и пытается мне помешать – заставляет меня действовать решительнее.
Покинув постель, начинаю сомневаться: если Лиам проснется и увидит, что меня нет, не сомневаюсь: он пойдет за мной. Но ему нельзя бродить по замку, когда здесь Каро. Несмотря на всю его храбрость, он ей не ровня.
Прежде чем успеваю лучше все обдумать, протягиваю руки к Лиаму, желая погрузиться в воспоминания последних часов. Потом закрываю глаза, призывая время нежно укрыть его. Дыхание Лиама замирает. Пока он заморожен, он, по крайней мере, жив. Это единственная защита, которую я могу дать ему, пока не убью Каро – или не убьют меня.
Нахожу свои сорочку, плате, ботинки, беру маску и плащ Охотника и снова надеваю их, закрепляя застежку, как могу, и надеюсь, что никто не станет присматриваться, как криво висит капюшон. Снова бросаю взгляд на Лиама – тоска по нему ощущается каждой клеточкой, – но заставляю себя отвернуться.
Если переживу грядущую встречу с Каро, следующий раз, когда мы будем спать вместе, станет лишь слаще из-за чувства безопасности. Убеждая себя в этом, выскальзываю в коридор, унося с собой единственный фонарь. Если Каро отправится его искать, то увидит лишь темноту и подумает, что комната пуста.
Через окна в коридоре, выходящие на восток, вижу, что рассвет ближе, чем мне казалось. Небо цвета сажи становится бледно-пепельным. Эти окна выходят на Лаисту и раскинувшиеся за ней фермерские земли, окруженные лесами. Осматриваю горизонт, словно хочу увидеть приближающуюся Каро. Но единственное движение – несколько мерцающих огней в окнах жителей Лаисты, которые встают засветло, не в счет – стая птиц на фоне разгорающегося рассвета.
Отворачиваюсь и бреду по коридору, по-прежнему не встречая слуг, которые обычно в такой час уже здесь. Но не вижу и стражников. Возможно, это некий знак уважения к владельцам поместья в их горе, и потому
