И все же замок не пустой. Приблизившись, начинаю различать фигуры стражников, расставленных по всему поместью, вдоль и по верху стен здания, притаившихся в зарослях кустарников под окнами. Сердце испуганно бьется: здесь охранников больше, чем в первый приезд Ины и Королевы в конце зимы. И сразу же понимаю, что они здесь из-за меня. Ожидают, когда кролик вернется в ловушку. От этой мысли вдруг наряд Ины кажется плохой конспирацией.
Но я заставляю себя не показывать страха, пересекая двор, отделенный от замка лужайкой. Стражники, окружающие вход, смотрят на меня с тем же испугом, что и охрана у ворот. Прежде я почувствовала бы восторг от такой власти, но теперь все это приводит меня в ужас. Я спешиваюсь и передаю поводья ближайшему стражнику, который берет их осторожно, стараясь не прикасаться к моим рукам. Оказавшись в замке, выдыхаю и чувствую некоторое облегчение.
Я дома.
Коридоры пусты. Лишь изредка мне встречаются стражники, патрулирующие холл. Обычно многие слуги работают по ночам: моют и подметают коридоры, закладывают дрова в камины, поддерживают пламя факелов. Но сейчас никого не видно. Эверлесс изменился даже больше, чем когда я вернулась спустя десять лет. Поместье всегда было сурово и жестоко к людям низших сословий. Но сегодняшняя мертвая обстановка выглядит опаснее любых угроз и жестокостей аристократов. Несмотря на пустоту повсюду, чувствую, что меня увидели, за мной наблюдают. Во мне рождается страх, который готов поглотить все мои планы.
Беги, Джулс, говорит мне внутренний голос. Уноси ноги и не оглядывайся.
Я подавляю его, но он продолжает нашептывать из самых отдаленных уголков разума.
Собираюсь с силами и иду по главному коридору. Занавески задернуты и покрыты пылью, в горшках в альковах нет цветов. Я уже и так достаточно нервничаю, так что, натолкнувшись на стражника, расхаживающего по восточному крылу, испытываю облегчение и хватаю его за руку.
Он вздрагивает и достает кинжал, но потом опускает руку, увидев на мне капюшон и маску. Он молод, над верхней губой видны пушистые усы, а на жилете блестит знак Береговой Гавани. Человек Каро, не Герлингов.
– Где все? – спрашиваю у него.
– Ми… миледи, – заикается мужчина, – это установленный вами комендантский час. После заката все жители Эверлесса должны оставаться в своих покоях.
Я отпускаю его руку, и страх сковывает все внутри. Сколько людей в Эверлессе – как дворян, так и слуг – пострадало?
Я отхожу от него, держа голову высоко, а спину – прямо, чтобы не выдать, как на самом деле нервничаю. Имена – Тэм, Беа – назойливо стучат в голове, пытаясь диктовать, куда мне отправиться. Но имя Лиама звучит отчетливее остальных, придавая уверенности в том, куда я должна пойти.
Нужно найти его, рассказать все, что мне известно, убедиться, что он в безопасности.
Хотя разумнее было бы сперва найти оружие, но, если все пойдет не по плану, возможно, это мой последний шанс увидеть его, сказать о своих чувствах, попрощаться…
Удостоверившись, что стражников не видно, перехожу на бег и не останавливаюсь, пока не добираюсь до крыла, в котором располагаются покои Герлингов, такие же темные и тихие, как и остальная часть поместья.
Я не поднималась сюда с детства и даже тогда – лишь раз или два, когда Роана посадили под домашний арест после маленькой проказы и он подговаривал своих друзей-слуг приносить ему угощения с кухни. Воспоминание всплывает из ниоткуда, и тоска по нашему ушедшему детству пронзает грудь, словно таран – крепостную стену. Я прислоняюсь к двери и перевожу дыхание, а потом замираю, услышав громкий шум голосов, доносящийся с другого конца коридора.
Заглядываю туда, понимая, что самая большая и великолепная дверь, которая может вести лишь в покои лорда Николаса, широко распахнута и слабый свет льется изнутри.
– Я спрашиваю снова, – рычит кто-то хриплым, нетрезвым голосом, и я узнаю лорда Николаса, – как ты можешь рассчитывать сохранить какую-то власть после всех этих событий? Имя Герлингов в руинах.
– Это все еще мой дом, а не Каро или Айвана, – отвечает Лиам.
Смесь облегчения и нового страха наполняет меня, и я неосознанно подхожу ближе к дверям. Холодок пробегает по спине, когда что-то в комнате бьется, словно кружка о стол. Потом раздаются шаги, и, прежде чем я успеваю подумать, Лиам выбегает в коридор. Я все равно успеваю заметить, что он выглядит измученным, когда он спешно заворачивает за угол, не замечая меня, погруженный в свое горе.
Я следую за Лиамом в его комнату. Дверь широко распахнута, и я вижу огромное пространство, заставленное вдоль стен книжными шкафами. Дверь за нами закрывается, и я слышу лишь стук собственного сердца, а потом Лиам оборачивается и видит меня. В тусклом свете ночника замечаю, как страх появляется в его глазах.
Дрожа, он пятится в центр освещенной свечами комнаты, а я машинально следую за ним.
Никогда прежде мне не приходилось бывать в его комнате, и я с сожалением понимаю, как мало знаю о его жизни. Тысячи вопросов сразу же возникают в голове. Здесь больший беспорядок, чем я ожидала. Один угол ковра загнут, наверняка он постоянно спотыкается о него, уткнувшись в книгу. Письменный стол и ночной столик завалены бумагами, как и кровать. Одеяла старые, но не порванные, и я гадаю: неужели они у него с самого детства? Они грудой валяются на постели, и эта картина в сочетании с его темными кругами под глазами заставляет меня подумать о том, что он не спал.
– Лиам, – шепчу я.
– Я так и думал, что скоро увижу тебя здесь, – говорит он низким и грубым голосом. – Пришла убить меня, моя Королева? Или это ты, Каро?
Его слова сбивают меня с толку, но потом я понимаю, что Лиам принял меня за Охотника. Он шагает мне навстречу с безвольно повисшими по бокам руками, но его глаза горят, полные жизни и ярости.
– Люди говорят правду, – шипит он. – Я помог Джулс Эмбер сбежать из Эверлесса и путешествовал с ней. Я люблю ее.
От этого признания у меня перехватывает дыхание. Он любит меня. При мысли об этом в руках и ногах образуется невероятная легкость. Мне все еще тяжело дышать, но я снимаю маску и опускаю капюшон, поворачиваясь лицом к свету.
Лиам изумлен.
– Джулс… – шепот слетает с его губ, – я думал…
Я выпаливаю на одном дыхании:
– Только так я могла пробраться внутрь. Я…
В три коротких шага он пересекает пространство между нами и обнимает меня, зарываясь лицом в мои волосы. Обняв его в ответ, чувствую, как он дрожит. Кажется, что мы расстались годы назад: между нами целая жизнь и бесконечность непроизнесенных
