Она почувствовала, как что-то в ней шевелится. Воспоминание, вспышка узнавания, она точно не знала. Но внезапно что-то в Кэме показалось странным образом знакомым. Она посмотрела вниз и заметила, что ее руки дрожат.
– Ты можешь мне доверять, – сказал ей Кэм.
– Нет, – тихо сказала она. – Я никому не доверяю.
Кэм наклонился ближе, опуская лицо, пока кончики их носов едва не соприкоснулись.
– Я никогда не причиню тебе боль, Лилит.
Что происходило? Лилит закрыла глаза. Ей казалось, что она может упасть в обморок.
Когда она открыла глаза, Кэм был еще ближе. Его губы приближались к ее…
А затем голос Жана Ра разрушил колдовство между ними.
– Эй, чуваки.
Лилит отступила назад, спотыкаясь о собственные ноги. Ее колени ослабли, а сердце учащенно билось. Она посмотрела на Кэма, вытершего лоб тыльной стороной ладони, и выдохнула. Жан Ра не замечал того, что могло только что произойти.
Он поднял свой телефон.
– Музыкальная комната открыта до часа. Просто так говорю.
Сообщение пришло на телефон Жана, и его брови подскочили.
– Ты потаскала за волосы Хлою Кинг и я пропустил это?
Лилит засмеялась, а затем произошло нечто безумное: Жан присоединился, и Кэм тоже, и внезапно они втроем смеялись до слез, словно это было самое естественное в мире.
Словно они были друзьями.
Были ли они друзьями? Было приятно смеяться, лишь это Лилит знала. Стало легко, словно весной, когда в первый день можно выйти на улицу без пальто. Она посмотрела на Жана – и не могла вспомнить, почему ненавидела его.
А потом все закончилось. Они перестали смеяться. Все вернулось к ужасному «нормально».
– Лилит, – сказал Кэм, – могу я поговорить с тобой наедине?
Было что-то такое в его вопросе, что ей захотелось сказать «да». Но «да» внезапно стало опасным словом. Лилит не хотела оставаться с Кэмом наедине. Не сейчас. Что бы он ни пытался сделать мгновение назад, это было чересчур.
– Эй, Жан? – сказала она.
– Да?
– Пойдем музицировать.
Жан пожал плечами и последовал за Лилит из столовой.
– Увидимся позже, Кэм.
* * *В музыкальной комнате худощавый темноволосый девятиклассник в расписной футболке пытался установить огромную медную литавру на платформу. У парня были длинные волосы, почти закрывающие глаза, и миндального цвета кожа. Жан наблюдал за спектаклем с интересом, почесываясь.
– Привет, Луис. Нужна помощь?
– Все круто, – выдохнул мальчик.
Жан повернулся к Лилит, словно она была задачкой, к которой он не знал как подступиться.
– Ты действительно хотела помузицировать или ты просто пыталась заставить Кэма ревновать?
– Почему, если мы будет играть вместе, Кэм должен ревновать? – начала Лилит, но потом остановилась. – Я и правда хочу помузицировать.
– Круто, – сказал Жан. – Знаешь, я был у того тупого микрофона. Твоя песня была хорошей.
Лилит почувствовала, как краснеет.
– Толпа ее прямо полюбила, – сказала она мрачно.
– К чертям эту школу, – ответил Жан, пожимая плечами. – Я тебе хлопал.
Затем он показал на Луиса:
– Мы втроем можем организовать группу… Все еще есть время записаться на выпускной…
– Я не иду на выпускной, – сказала Лилит. Она чувствовала смятение из-за многого в последнее время, но это она знала наверняка.
Жан нахмурился.
– Но ты должна. Ты классная.
Комплимент был таким прямым, что Лилит не знала, как ответить.
– То есть, как бы там ни было, – сказал Жан, – пропусти торжественную часть выпускного, приводи пару или веселись одна – но по крайней мере приди на битву. Мне придется пойти на все, потому что моя безумная девушка сходит с ума по «клюквенному атласному платью-макси с нашего первого свидания». Видишь? Она пишет мне прямо сейчас.
Он поднял телефон. На внешнем экране была фотография Кими Грейс, красивой полукореянки, полу-мексиканки, которая сидела рядом с Лилит на уроке поэзии. Лилит не знала, что она с Жаном – но сейчас хорошо это понимала.
На фотографии Кими сияла, поднимая бумажку, на которой было написано буквами-пузырями: «Одиннадцать дней до лучшей ночи нашей жизни».
– Она милая, – сказала Лилит. – Вся на взводе.
– Она совсем чокнутая, – сказал Жан. – Я пытаюсь сказать, все так много внимания уделяют выпускному, что это должна быть эпичная ночь. Ну, он может превзойти все ожидания, если ты придешь и сыграешь какую-нибудь эпичную музыку.
Лилит закатила глаза.
– Ничто в Трамбулле не может быть «эпичным», уверяю.
Жан подвигал бровями.
– Может, пока еще нет.
Он похлопал Луиса по плечу. Девятиклассник откинул голову назад и стряхнул волосы с лица.
– Луис играет на барабанах, неплохо.
– Ага, – сказал Луис, – да, он прав.
– Луис, – спросил Жан. – У тебя уже есть пара на выпускной?
– Я взвешиваю варианты, – сказал он, краснея. – Знаю пару старших девочек, которые могут пригласить меня. Но если нет, я буду там играть. Несомненно. Я отлично играю на барабанах.
– Видишь? Он целеустремленный, – сказал Жан Ра. – Так что Луис на барабанах.
Жан поискал среди инструментов в шкафу и вытащил черный синтезатор Moog.
– Ты поешь и играешь на гитаре. А я займусь синтезатором. Мне кажется, уже похоже на группу.
И правда, было похоже на группу. Лилит всегда мечтала играть в такой. Но…
– Почему ты сомневаешься? – спросил Жан. – Это верняк.
Возможно, Жан был прав. Возможно, это и правда простое решение. Несколько ребят. Несколько инструментов. Группа. Она прикусила губу, чтобы Жан не увидел ее улыбку.
– Ладно, – сказала она. – Давай сделаем это.
– Мило! – крикнул Луис. – То есть… круто.
– Ага, – ответил Жан. – Круто. Теперь хватай гитару из шкафа.
Лилит последовала его инструкциям, наблюдая, как Жан Ра положил гитару на установку, а потом подтащил установку ближе к микрофону. Он исчез в шкафу и вышел с коричневым карточным столом. Поставил его рядом с Лилит и установил на него клавиатуру Moog.
– Попробуй, – сказал он.
Она сыграла до-мажорный аккорд на клавиатуре левой рукой. Ее гитара проворчала энергичный до мажор. Ее пальцы пробежали вверх по клавиатуре MIDI, и гитара превосходно ответила.
– Круто, а? – сказал Жан. – Держит аудиторию на цыпочках.
– Ага, – сказала Лилит, впечатленная музыкальной изобретательностью Жана Ра. – Точно.
– Эй, а как называется наша группа? – спросил Луис. – Мы не настоящая группа, если у нас нет названия.
Лилит вздохнула и сказала:
– «Месть».
Она улыбнулась, потому что внезапно впервые в жизни стала частью чего-то большего, чем она сама.
– Радикально. – Луис поднял барабанные палочки, а потом ударил по малому барабану изо всех сил.
Звук все еще разносился по музыкальному классу, когда двери распахнулись и внутрь вошел директор Таркентон. Он был зол.
– В мой кабинет, Лилит. Немедленно.
* * *Поспешно зайдя в кабинет Таркентона, мама Лилит проигнорировала ее и обняла директора.
– Мне жаль, Джим.
Ее мама уже была на кампусе, заменяя учителя французского, поэтому ей понадобилась всего пара минут, чтобы добраться до кабинета Таркентона для срочного собрания учителей и родителей.
– Это не твоя вина, Дженет, – сказал Таркентон, поправляя галстук. – Я работал с достаточным количеством плохих семян, чтобы узнать такое, когда увижу.
Лилит оглядела кабинет. Стены Таркентона были увешаны фотографиями его самого, рыбачащего на мрачном озере Кроссроудс.
– Твоя дочь начала драку с одной
