– Сначала я с ними поговорю, – произнес Александр Лайтвуд, глава Альянса.
* * *Он обвел их взглядом. Даже дышать было больно, глаза щипало, но у него на руках сидел Раф, а значит, все было в полном порядке.
За одним исключением: он снова не знал, что говорить. Не знал, как много Охотников принимало участие в похищениях и пытках женщин. Подозревал, что большинство просто выполняло приказы, и он не понимал, какую ответственность они должны нести за случившееся. Если арестовать вообще всех, от местного Института останутся развалины. А между тем народ нуждался в защите.
– Клайв Брейкспир, глава Буэнос-Айресского Института, нарушил закон и заплатит за это, – сказал он наконец. – Лили, ты переведешь?
– Разумеется, – с готовностью отозвалась она.
Алек слушал, как она говорит, разглядывал толпу и вскоре заметил в ней несколько усмешек. Он прислушался и уловил знакомое слово.
– Boludo, – наклонился он к Джему. – Что это значит?
Тот кашлянул.
– Это не совсем приличное слово.
– Так я и знал. Лили, хватит. Джем, прости, ты не мог бы перевести?
– Сделаю, что смогу, – поклонился тот.
– Глава вашего Института покрыл нас всех позором, – обратился Алек к Охотникам. – Наверное, я должен всех вас отправить в Аликанте и предать суду Меча. Я знаю, что после войны вам пришлось восстанавливать Институт самостоятельно, а этот человек, вместо того чтобы вести вас вперед, разрушил то, что еще оставалось. Но закон гласит, что каждый из вас должен ответить за содеянное!
Он вспомнил о Хелен и Марке Блэкторнах, разлученных с семьей по условиям Холодного Мира. Вспомнил, как Магнус в отчаянии закрыл лицо руками, когда перемирие было заключено. Алек не хотел снова это видеть. Каждый день с тех пор он искал способ снова всех объединить.
– То, что происходило в этом доме, у любого настоящего Охотника может вызвать только отвращение, – продолжал он. – И теперь нам придется заново завоевывать доверие тех, кого мы предали. Хоакин, тебе известны имена всех, кто входил в близкий круг Брейкспира. Они отправятся вслед за ним и будут отданы под суд. Что до остальных, настало время для нового главы Института и новой попытки начать жить так, как положено нефилимам.
Хоакин вытирал слезы. Алек посмотрел на него, нахмурился и одними губами спросил: «Ну что еще?».
– Ох, все дело в том, как переводит Джем, – всхлипывая, признался юноша. – Я хочу сказать, твоя речь тоже очень хороша – такая суровая! Сразу хочется сделать все, о чем ты говоришь. Джем повторяет почти слово в слово, но выражения, которые он выбирает… Это так красиво!
– Ясно, – сказал Алек. – Ладно.
Хоакин схватил его за руку.
– Ты будешь новым главой нашего Института!
– Ни за что! – отрезал Алек.
Люди все время пытались назначить его главой какого-нибудь Института, и он уже порядком от этого устал. Слишком мало он смог бы изменить, если бы принял такую должность. У него были дела и поважнее.
– Нет, – повторил он уже не так сварливо, но не менее твердо. – Я не Клайв Брейкспир. Я пришел помочь, а не захватить власть. Когда ты увидел, что происходит, ты велел вашим людям отступить. Ты и должен стать главой вашего Института, пока Консул не примет решение.
Хоакин стоял, как громом пораженный.
– Восстанавливать Институт вы будете вместе с Сумеречным базаром, – сказал Алек. – Ресурсами я вас обеспечу.
– И я тоже, – добавила Джульетта.
Хоакин уставился на нее круглыми глазами, потом нерешительно снова перевел взгляд на Алека.
– Королева Сумеречного базара, – представил тот Джульетту. – Как думаешь, сможешь с ней сотрудничать?
Джульетта устремила на Хоакина враждебный взгляд. Во рту у нее все еще проглядывали волчьи зубы. Хоакин поднял руку, словно хотел указать на кровь у нее на руках, и Алек на мгновение испугался, что корни раздора между Нижним миром и нефилимами здесь уходят слишком глубоко…
Но Хоакин взял руку Джульетты, поднес к губам и поцеловал.
– Я и понятия не имел, – выдохнул он, – что Королева Сумеречного базара так прекрасна.
Алек подумал, что, кажется, снова все неправильно понял. Над склоненной головой Хоакина Джульетта выпалила десяток безмолвных фраз – видимо, требовала объяснений, сопроводив их отборными французскими ругательствами.
– Сумеречные охотники всегда своего добьются, – фыркнула Лили.
– Что ж, ладно… Кажется, мы движемся в сторону сотрудничества, – пробормотал Алек и снова повернулся к толпе. – Это дитя из рода нефилимов теперь находится под защитой Нью-Йоркского Института, согласно стандартной процедуре усыновления. Хотя глава вашего Института пал жертвой коррупции, будем считать, что даже при плохом руководстве вы сумели выжить и сохранить честь. Держите Брейкспира под стражей, позже его отдадут под суд. Я, разумеется, буду часто наведываться сюда, чтобы оформить опеку как полагается, и контролировать то, что тут происходит. Я хочу верить в моих собратьев Охотников, так не подведите меня!
Джем наверняка позаботится, чтобы по-испански это звучало лучше. Алек повернулся к Джульетте, которой уже удалось, приложив определенные усилия, высвободить руку и даже отступить на пару шагов. Хоакин не сводил с нее восторженного взгляда.
– Так, – сказала Джульетта, указывая на троих своих подопечных, – мне срочно нужно к детям!
Рози помахала Алеку.
– О-о, – разочарованно протянул Хоакин. И тут он заметил, что рядом с детьми больше никого нет. – Наверняка это очень трудно – управлять Сумеречным базаром, будучи при этом одинокой матерью!
В его голосе вдруг зазвучала надежда.
– И то и другое было нелегко, – призналась Джульетта.
– Это просто замечательно! – просиял юноша.
– Что?!
Но Хоакин уже устремился к детям с явным намерением немедленно стать им лучшим другом. Алек надеялся, что в карманах у него достаточно конфет.
– Он что, там внутри дымом надышался? – спросила Джульетта.
– Возможно, – пожал плечами Алек.
– Сумеречные охотники – люди очень упорные, – сказала Лили. – Просто очень. Как ты относишься к смертельно серьезным романтическим отношениям?
– Да я даже не знаю, как его зовут! – воскликнула Джульетта, однако бросила оценивающий взгляд на Хоакина, чье знакомство с детьми, кажется, проходило весьма успешно. Во всяком случае, мальчишка-колдун уже сидел у него на шее.
– Его зовут Хоакин, – услужливо подсказал Алек.
– Возможно, некоторые Охотники мне все-таки нравятся, – с улыбкой заметила Джульетта. – Всегда рада тебе, Алек Лайтвуд. Спасибо за все!
– Не за что, – ответил он.
Джульетта направилась к детям, велев им немедленно оставить в покое нового главу Института.
Алек посмотрел вокруг: дым поднимался к небесам, но люди на улице разговаривали свободно и без страха. Его взгляд упал на Тессу и Джема.
– Ну что, домой? – спросила Тесса.
Алек прикусил губу и кивнул.
– Напишу Магнусу, чтоб открыл нам портал.
Для опеки над сиротами-Охотниками существовал официальный протокол. Им с Рафаэлем придется еще не раз мотаться в Буэнос-Айрес и обратно, но возвращение домой стоило любых неудобств. Алек хотел, чтобы Рафаэль как можно скорее обрел дом. А еще он устал и хотел наконец уснуть в собственной постели.
– Нет ли у тебя идей, как объяснить все это Магнусу? – негромко спросил он Джема.
– Уверен, ты сможешь найти нужные
