– Ты ж не знаешь… – Яков уронил недокуренный бычок в воду, но тут же выловил его, сунул в карман куртки. Наверное, понимал, что на месте преступления его бычкам не место. – Вы ж вчера с Ниной уехали рано, еще до того, как это началось.
– Что началось?
– Сначала антракт. – Яков ежился, в сторону тела в воде старался не смотреть. – Я вообще не ценитель, это меня Генка с Ксюшей уговорили прийти на концерт. Еле высидел до антракта, а как только девочка эта, – он вздохнул, – гитару свою отложила и передыху попросила, так я и ломанулся на свежий воздух перекурить. Стою, курю. Березин ко мне вышел. Сам-то он после того несчастного случая не курит, но рядом постоять любит. Типа молодость боевую вспомнить. Тут и Славка подлетел на своем звездолете. – Звездолетом Яков называл спорткар Сычева-младшего. – Начал на стоянке круги нарезать. Стрит-рейсер хренов! Я ему кричу, осторожнее, машины чужие побьешь, а ему по барабану. Балованный говнюк. – Яков хотел было сплюнуть себе под ноги, но удержался. – И компашка у него такая же. Отморозки. Одну машину он все-таки цепанул бампером. Сигналка завыла, тут и хозяин выбежал.
Чернову казалось, что Яков специально рассказывает так долго и так путано, чтобы не переходить к самому главному, самому страшному. Он не торопил, но, в отличие от Якова, глаз от мертвого тела не отводил. Смотрел, запоминал.
– Ну, ясное дело, начались разборки. Славка в Загоринах многим как кость в горле. Золотая молодежь. А тут и повод появился. Генка тоже на шум вышел, певичка эта, – он едва заметно кивнул в сторону воды, – следом. Сигаретку в зубы сунула, стоит, смотрит, чем дело кончится. А дело уже шло к мордобою. Дачник оказался не хлипкого десятка, и Славкина борзость ему сильно не понравилась. Генке, кстати, тоже не понравилось, что сынок его любимый и единственный всю отцовскую культурную задумку испаскудил. А дружки Славкины под какой-то дурью. Может, и он сам тоже, но точно не скажу.
Конечно, не скажет, потому что Славка Сычев, великовозрастный повеса и бездельник, сын его лучшего друга. Как же о нем плохо говорить?
– Короче, драка началась, куча-мала. Кто под дурью, кто под алкогольными парами, кто на адреналине. Веселуха.
Вот, значит, какую веселуху они с Ниной видели вчера вечером, когда проезжали мимо «Стекляшки».
– Драка – это ж дело обычное. – Яков не выдержал, снова закурил. – Помашут мужики кулаками, выпустят пар да и разойдутся. А тут баба какая-то как завизжит. Я, грешным делом, подумал, что прирезали кого. Тут вторая баба визжать начала и пальцем куда-то тыкать. Я глянул, а там оно… – Яков затянулся так глубоко, что ввалились сизые от щетины щеки. – Рыщет по краю стоянки. А как бабы завизжали, остановилось, на передние лапы припало и зарычало. Веришь, Вадим, я рыка такого никогда в жизни не слышал!
Отчего ж не поверить? До вчерашнего дня Чернов и сам не слышал. Рыка не слышал, диковинную зверюшку не видел. А теперь вот согласно кивал, потому что верил каждому сказанному слову.
– Все, ясное дело, растерялись. А потом кто-то по зверюге этой шмальнул.
Хорошо развлекается в Загоринах народ – с оружием на вечер живой музыки!
– Может, даже и попал, потому что зверюга как-то так взвизгнула, сиганула на капот ближайшей машины, и все… только ее и видали. Машину, кстати, мы потом осмотрели. Там царапины на эмали вот такие. – Он развел в стороны руки, показывая, какие царапины, но Чернов и без того знал. На крыше его собственной машины красовались такие же.
– Яков, ты думаешь, что это зверь ее? – Разговор следовало выводить в нужное русло, потому что нельзя стоять вот так над растерзанным телом и делиться впечатлениями о случившемся минувшей ночью. Как минимум требуется вызывать полицию.
– А кто еще? – спросил Яков. – Ты горло ее видел?
– И какой зверь, по-твоему, мог такое сотворить?
– Чупакабра, – сказал Яков одновременно решительно и виновато. – Ну, или мутант какой. Ты только не подумай, я не сумасшедший. В охотнадзор сумасшедших не берут, я за свою жизнь всякого зверья насмотрелся, но такую тварь видел впервые. – Он задумался. – Я – впервые, а вот Генка Сычев, кажется, нет. Ладно, я тебе потом в подробностях расскажу. – Он загасил сигарету об носок своего сапога, а окурок снова сунул в карман. – Давай звони в полицию. У меня, как назло, телефон разрядился.
У Якова разрядился, а Чернов свой вообще не брал. Кто ж думал, что потребуется? Значит, придется возвращаться к дому Нины, звонить оттуда. Он и позвонит, но сначала кое в чем убедится…
Этот берег тоже был топкий, в следы от их ног тут же набегала мутная вода. И в их следы, и в чужие тоже. Вот, например, в тот огромный, похожий на собачий. Или вот в тот, от босых ног. Кажется, от босых, хотя нельзя сказать наверняка. Может, ему вообще мерещится. Но Якову, похоже, мерещилось то же самое, потому что он сдернул с загорелого лица очки, вытянул шею, вглядываясь в глинистый берег.
– На чьи похожи? – спросил Чернов, в любой момент готовый схватить Якова за рукав, чтобы не подпустить ближе к месту преступления.
– Не знаю. – Яков мотнул головой. – Если бы здесь водились медведи…
– Но медведей здесь нет.
– Нет.
– А чупакабра есть?
– Получается, есть.
– Пойдем. – Все-таки он тронул Якова за локоть, легонько сдвигая с места. – Надо позвонить в полицию.
Нина ждала их на террасе, вцепившись руками в перила.
– Что там? – спросила шепотом.
Соврать бы, но ведь все равно узнает.
– Там тело.
– Шипичихи?.. – Ее лицо залила смертельная бледность.
– Не Шипичихи – девушки, которая выступала вчера в кофейне. И давай договоримся, – он снова включил свой официальный тон, – не нужно сейчас истерик. Ясно?
Она ничего не ответила, даже не кивнула, но Чернов расценил это как согласие. Он сунулся в салон джипа, нашарил в бардачке свой мобильный, вызвал полицию…
* * *– Ну и? – Щуплый участковый, как боевой петух, наскакивал на Якова, а тот виновато пожимал плечами и пятился. – Где тело, я спрашиваю?! – Участковый перевел взгляд на Чернова, наверное, ему он доверял больше.
А тело пропало…
Сколько они отсутствовали? Да совсем ничего! Позвонили в полицию, кратко, чтобы не напугать еще сильнее, рассказали Нине о страшной находке и отправились обратно к озеру, сторожить и дожидаться.
Сначала Чернов решил, что они просто перепутали место, но Яков стоял на своем: вот и кусты поломанные, и трава примятая. Единственное, чего не было, так это следов – ни человеческих, ни звериных. И тела не было…
– Ну, куда подевалась ваша утопленница?! – Звонок Якова поднял участкового с постели ни свет ни заря, и потому он пребывал в крайней степени раздражения. Выходной день опять же,
