Вскоре обстановка за столом стала непринужденной – гость начал величать иерарха Пашкой, а меня Иваном, вслед за чем пожелал песен. Сначала под его руководством были исполнены «Степь да степь кругом», далее «По тундре», а в заключение «Интернационал». Сказались гены коммуниста.
Когда же нетвердо ступающего гаранта в тиаре Панчен-Ламы (Кайман подарил ее на память) охрана бережно выводила из дворца, он поочередно нас облобызал, обещая прислать вагон паюсный икры, а затем подмигнул мне:
– Так значит, говоришь, Путин?
– А вроде ничего мужик, – сказал Кайман, после того, как тело загрузили в «мерседес» и кортеж покатил от дворца в сторону аэропорта.
– Ничего, – согласился я. – Когда спит зубами к стенке.
Глава 12
Есть только миг…
В мае 2000 года состоялась инаугурация нового президента. Кто им стал, известно. А вот икры нам с Кайманом Ельцин так и не прислал, возможно, забыл, или ее разворовали по дороге.
Но на душе все равно было светло и благостно. Судьба России оказалась в надежных руках. И новый гарант стал трудиться словно раб на галерах. По такому случаю, согласовав вопрос с кем положено, мы взяли себе длительный отпуск.
Панчен-Лама Кайман, по примеру Папы Римского, задумал учинить религиозный вояж в Бутан, Индию, а потом Венесуэлу, куда и отправился в марте с пышной свитой, я же вплотную занялся альпинизмом. Желая покорить священный Кайлас. Из склонности к разного рода авантюрам и в назидание потомкам. Тем более что бывал в океанских пучинах и земных недрах. Для полноты ощущений осталось влезть на гору. На которой никто не бывал, как пел в свое время всенародно любимый бард Высоцкий.
Дело упрощалось тем, что один из наших монахов-охранников из Шаолиня, шерп по национальности, был кроме всего прочего отличный скалолаз. Совершивший пару лет назад восхождение на Джомолунгму. Звали его Хо, парень не боялся внеземных сил и был не прочь прославиться. К концу апреля под его чутким руководством я неплохо усвоил высотную науку, и, закрепив ее на практике, мы поднялись на несколько вершин в окрестностях Лхасы. Когда же на самой высокой, озирая сверху этот чудесный мир, я сообщил связчику о своем намерении, тот без колебаний заявил: «Я пойду с тобой, Учитель».
Накануне 9-го Мая (хотелось приурочить мероприятие к славной дате) со внутреннего двора Поталы в небо поднялся вертолет, в котором находился экипаж: мы с Хо и три молодых послушника. Прострекотав над Крышей Мира, стальная птица взяла курс на запад к озеру Манасаровар, откуда планировалось восхождение.
За иллюминаторами дымились Гималаи, над которыми плыли облака, внизу синели артерии рек, темнели скальные плато и зеленели долины. На закате Ми-8 приземлился на уже знакомом берегу, винты, совершив последний оборот, застыли, и мы сошли в почти осязаемую тишину, вдыхая легкими запахи прозрачных вод и полыни. Пока остальные выгружали снаряжение с припасами и устанавливали палатки, мы с Хо отошли на дальнюю косу, за которой разгорались дальние зарницы, где вознесли молитвы богам, прося их милости перед рискованным предприятием. Затем вернулись на стоянку, где уже пылал огонь, унося в фиолетовое небо искры, поужинали вместе со всеми, прихлебывая обжигающий чай и глядя на Кайлас, таинственно поблескивающий вдали вершиной. Далее проверили снаряжение и загрузили рюкзаки, приторочив к каждому по спальному мешку с ледорубом.
В путь двинулись, едва в небе поблекли звезды и заалел восток, бормоча под нос священные сутры. Одеты мы были как тибетские монахи во время странствий: оранжевые широкие штаны с куртками, а поверх шерстяные накидки, и лишь на ногах скрипели по мшистым камням альпийские шипованные ботинки.
Для начала, двинувшись по пути коры, я решил снова навестить древний монастырь с его настоятелем, подробно расспросив его о маршруте восхождения на Кайлас немецкой экспедиции, о чем сообщил Хо. Он полностью его одобрил.
– Изначально выбрать правильное направление, большое дело, – сказал размеренно шагая шерп. – Придется меньше петлять и тратить сил. Они пригодятся на других этапах.
Как и в прошлый раз, к монастырю, напоминающему ласточкино гнездо над обрывом, вышли к исходу дня, когда в ущельях заклубился туман и стало холоднее.
В его холодном зале с почерневшем от времени Буддой Шакьямуни на пьедестале грелись у горящего очага два преклонных лет монаха.
– Здравствуйте, уважаемые кущо-ла, – сказал я, и мы с Хо поклонились.
– Привет тебе, гуру Уваата, – приложил руку к груди старший. – Вот ты и снова здесь. Мы рады тебя видеть.
– А где праведный Хушахе? – поинтересовался я, когда мы сняли рюкзаки и устроились у огня, протянув к нему руки. – Отдыхает?
– Нет, – ответил второй. – Он ушел в высший мир, чтобы возродиться в новом качестве и теле.
– Доброго ему пути, – возвели мы с Хо кверху глаза. – И очередной светлой жизни.
– А вот это Учитель просил передать тебе, – достав из-за пазухи знакомый пенал, протянул мне его старший. – Разверни пергамент. Там для тебя слова вновь родившегося.
Я снял резную крышку, вынул реликвию и развернул. На оборотной стороне чернели несколько иероглифов, исполненных тушью. «Поспеши. Тебя ждут», – гласили они. А чуть ниже был оттиск перстня со знаком огня. Его я видел на пальце старца.
«Многозначительные слова», – подумал я, а вслух спросил у отшельников, читали ли они эту фразу.
– Да, – кивнули те. – Читали.
– Что она значит?
– Желание Священной горы, – сказал старший. – Она желает тебя видеть.
– Почему?
– Это знают только высшие силы.
Все это время Хо сидел молча, переводя глаза со старцев на меня. Его заинтриговала беседа.
– А не можете ли вы указать мне направление, по которому на Священную гору пытались подняться чужеземцы, о которых поведал мудрый лама хе? – спросил гуру у отшельников.
– Я в то время был послушником у Учителя, – прикрыл веки старший. – И вместе с ним наблюдал то восхождение. С новым солнцем я укажу вам путь, по которому шли чужеземцы.
Затем мы поужинали, передав монахам захваченные с собой подарки: плиточный чай, спички и теплые накидки. При этом я сообщил, что завтра в течение дня мои люди доставят для них топливо и продукты (соответствующее распоряжение было отдано накануне).
– Ты добрый человек, – ответили они. – А теперь отдыхай со своим спутником. Мы же вознесем за вас молитвы.
Утром, попив чаю с овечьим сыром и прихватив груз, мы вчетвером тронулись в сторону Кайласа. Монахи с посохами шли впереди, а мы с Хо, навьюченные снаряжением, сзади. Отшельники вели нас по горной, известной только им тропе над бездной. Далеко внизу шумел горный поток, изредка на скале возникал снежный баран, вверху, раскинув крылья, парил ястреб.
За очередным поворотом тропа оборвалась, ее заменили несколько покрытых мхом длинных жердей, переброшенных над провалом, по которым мы перебрались на другую сторону ущелья. Оттуда по гранитной осыпи спустились вниз, к прыгающей по камням в радуге брызг речке и по ее
