Вернулись Ний и Вазила, принесли длинное сухое корявое бревно. Ний принялся разделывать его топориком, а Вазила ушёл к лошадям. Всё происходило неторопливо, замедленно, как будто время, текшее до этого подобно быстрому ручью, вдруг разлилось тихим озером. Ягмара села у самого уреза воды; из воды торчала осока и побеги ветлы. Она сидела и смотрела, как на воду наползает тень.
Почему-то сразу же там, куда тень ложилась, начинала играть мелкая рыбёшка.
Тень дотянулась до противоположного берега. И тут со зрением Ягмары что-то произошло. Картина, видимая ею, вдруг словно вывернулась наизнанку… или нет: просто в какой-то момент осмысленная картина превратилась в смесь пятен света и тьмы, кривых и изломанных линий, штрихов и точек — и тут же эти пятна, линии и штрихи сложились совсем в другую картину, и теперь Ягмара видела только её: крутые заснеженные склоны, поросшие тонкими деревцами, часть ледяного дворца, занесённого снегом, а перед дворцом — раскидистое дерево и массивная плита рядом; плита была отодвинута, и из-под неё выбиралось что-то человекоподобное — видна была вцепившаяся в край ямы рука с высоко выставленным локтем, бугристое от чудовищных мускулов плечо и часть головы… Ягмара ощутила ледяной ужас, зажмурила глаза — картина оставалась той же, только чёрное поменялось с белым — потом открыла…
Перед ней снова была река и противоположный берег — светло-серый песок и зелёное покрывало травы, вётлы молодые и вётлы настолько старые, что их уже можно было принять за ясени, и вдруг проступившие далеко на окоёме пологие горы; бледная в три четверти луна висела в розовеющем небе.
Потом Ягмара обнаружила возле себя Шеру. Он застыл в боевой позе, вздыбив шерсть, и чуть слышно рычал. Ягмара положила ему руку на спину. Шеру вздрогнул, яростно посмотрел на неё, но тут же обмяк. Он подошёл поближе к воде, постоял там, потом повернулся и пошёл, подрагивая хвостом.
— Что произошло? — спросил Ний за спиной.
Ягмара встала.
— Я думаю, нам лучше подняться наверх. Что-то не нравится мне здесь…
— Да, — сказал Ний. — Давай-ка действительно поднимемся…
Вазила не удивился такому решению и, ни о чём не спрашивая, подозвал вьючных лошадок. Пока Ягмара и Ний грузили на них скарб, он вывел остальных по тропе, вернулся сам и стал помогать.
Наверху было ещё светло. Ягмара посмотрела на реку — она уже вся была в тени — и увидела, как медленно сплывают по течению какие-то тёмные струи, полосы, отдельные пятна; их становилось всё больше, они сливались, свивались в спирали, обтекали камни и островки осоки… Снизу вдруг отчётливо дохнуло холодом и слабым, но угадывающимся смрадом запущенного погреба.
— Наверное, лучше вообще отойти от реки, — сказал Ний.
Ягмара кивнула.
Колобок привёл их к берёзовой рощице; рядом протекал ручей. Уже спускалась ночь, но при свете огромной луны они быстро развернули навес, затеплили небольшой костерок, съели подкопчёную рыбу и легли спать, условившись дежурить по очереди.
…Ягмара проснулась от внезапной пронзительной тишины. То есть до этого что-то было, а тут вдруг наступила тишина. Она привстала. Костёр догорел, луна сползла к окоёму и теперь светила прямо в глаза. Под луной стоял голый по пояс Вазила в очень напряжённой позе.
И тут вдруг раздался волчий крик. Вопль боли и ужаса. До этого был вой, поняла Ягмара. До этого был просто далёкий вой…
Лошади сорвались с места и понеслись. Вазила что-то крикнул им, и они замерли, нервно ржа.
Вопль стих, и Ягмара поняла, что волк умер.
Она выбралась из-под навеса и встала рядом с Вазилой. От Вазилы резко пахло испугом.
— Что это? — тихо спросила она.
Вазила молча помотал головой.
Откуда-то сбоку подошёл Ний.
— Этот ближе, — сказал он.
— Да, — сказал Вазила. — Намного ближе.
— Что это? — повторила Ягмара.
— Понятия не имею, — сказал Ний.
— Знаете что, друзья, — сказал Вазила. — Я думаю, нам надо быстро удрать отсюда. Всё бросаем, потом вернёмся…
Он свистнул, и пара коней бросилась к ним.
— Без седла сможешь? — спросила Ягмара Ния.
— Смогу.
Они вскочили на коней, Шеру сверкнул из темноты глазами, но прыгать на лошадь не стал, сам метнулся в темноту — наверное, за Колобком. Ягмара запустила пальцы в конскую гриву, шевельнула коленями. Слышно было, как, ругаясь сквозь зубы на непонятном языке, справляется со своим конём Ний. Вазила побежал вперёд, Ягмара последовала за ним; сзади поминал нечистую силу Ний. Сбоку их обгоняли порожние лошади…
Луна давала достаточно света, чтобы коням не спотыкаться, но понять, куда они едут, Ягмара не могла. Просто куда-то в степь.
Позади снова раздался вопль. Он становился всё громче и страшнее, потом разом оборвался.
Спустя какое-то время Вазила остановился, прислушался, потом показал рукой — туда. Ягмара не поняла, чем вызвана смена направления, но послушно поворотила коня.
Примерно через час они остановились на возвышенности под огромным раскидистым дубом. Луна скрылась за окоёмом, но небо на восходе уже светилось, и розовым отливали лёгкие облака.
Из высокой травы вынырнули Колобок и Шеру. Колобок молча отдувался, Шеру подошёл к Ягмаре и встал на задние лапы, уперев передние ей в живот.
— Р-ряу? — спросил он. — Ур-ряу?
Ягмара обняла его. Кот подрагивал и часто дышал.
— Не знаю, — сказала она. — Ждём.
Уже некоторое время было тихо.
Они сели, спинами привалившись к дубу. Шеру прижался к Ягмаре. Вазила, словно и не бежал целый час, расхаживал вокруг, сзывая лошадей.
— Что думаешь? — спросила Ягмара.
Ний помедлил.
— Когда ехали, что-то такое вспомнилось… но уже всё. Не удержал.
— Ты воды не прихватил?
— Как ни странно, да, — и она подал ей тот берестяной туес.
Ягмара взяла его в руки, выдернула было пробку — но тут же застыла. Она вдруг узнала, для чего нужен этот туес и что там сейчас внутри.
— Нет, — сказала она, —
