— Почему? Я же пил.
— Ну, тебе-то можно, на тебе чара. А меня, например, разорвёт. Это разрыв-вода образовалась, оковы снимать или там камни раскалывать… Нужная вещь, но не сейчас.
— Ого, — сказал Ний. — Это…
— Бекторо сказала, что у меня начнут открываться глаза. Сегодня открылись на берегу… и вот сейчас.
— А на берегу ты что увидела?
Теперь помедлила Ягмара.
— Отец всё пытался нарисовать картину… говорил, что у него в детстве такая висела на стене. Но заканчивал и выбрасывал. Не получалось что-то. Там был ледяной дворец, дерево и могильная плита. И вот эту картину я увидела… как-то тени слились, что ли, не знаю… трудно объяснить. Да. Только я увидела, что плита отодвинута и из-под земли кто-то выбирается…
Шеру нервно вздохнул.
— Шеру, по-моему, тоже её увидел. Весь взъерошился…
— Ш-ша… — сказал Шеру.
— Да ладно, я же не секреты выдаю…
Вернулся Вазила.
— Тихо везде, — сказал он. — Или это ушло, или волки кончились.
— Ждём? — спросила Ягмара.
— А что же нам ещё остаётся…
Дождались, когда солнце поднимется высоко, и тронулись в обратный путь — медленно и осторожно. Однако же никаких следов ночного побоища долго не попадалось — вплоть до той самой рощи, в которой намеревались переночевать…
Первой увидела Ягмара: вытоптанный в траве круг. И что-то лежало посреди этого круга. Что-то чёрное с красным.
— Смотрите, — сказала она, и в этот момент конь её заржал в ужасе и поднялся на дыбы. И тут же шарахнулся конь Ния, сбрасывая седока.
Ягмара не рискнула усмирять своего, спрыгнула, перекатившись через голову, и отскочила, чтобы ненароком не попасть под удар копытами. Ний тоже не пострадал, быстро поднялся. Вазила обернулся, засвистел и защёлкал. Ягмара медленно двинулась к вытоптанному месту. Рука сама подобралась к шее, вытянула оберег. Он лёг в ладонь. Пальцы сомкнулись.
Мир стал сумрачнее, но все детали проступили чётче. Она теперь видела даже муравьёв, деловито снующих в траве.
Круг был большой, шагов в сорок в поперечнике. И он был не вытоптан, как показалось в первый момент: вся трава была аккуратно уложена в одном направлении — против хода солнца. Стебель к стеблю… Но то, что лежало посреди, она никак не могла рассмотреть, а вернее — понять то, что видят глаза.
Ний встал рядом. В руках у него был кинжал.
— Я не пойму… — начала Ягмара — и тут же поняла.
Шесть волков. Каждый будто бы глотает предыдущего. Вся задняя часть волка с ногами втиснута в разорванную пасть другого. Все они образовывали замкнутый круг. Выпушенные кишки стянуты к центру этого колеса и завязаны сложным узлом.
И — ни единой мухи. Только муравьи…
Ний икнул, отвернулся, отбежал на несколько шагов, сунулся на колени. Его начало рвать.
Седьмого волка нашли рядом с местом несостоявшейся ночёвки. То есть сначала вышли на ночёвку. Здесь всё так и осталось — совершенно нетронутое. Потом Шеру зашипел и ломанулся сквозь кусты.
За кустами лежал волк. Увидев людей, он с трудом встал. Ягмара увидела, что все лапы его обмотаны какой-то толстой верёвкой, и верёвка эта запутана между деревьями и кустами.
— Отойди, — сказал Ний. В руках у него был тяжёлый лук с наложенной стрелой.
Ягмара, не отрывая взгляда от волка, отвела стрелу в сторону.
— Постой, не надо…
Слишком человеческим был взгляд волка — и преисполнен последнего бесстрашного достоинства.
Она присела, достала нож и попыталась рассечь верёвку. Нож соскользнул. Она ударила ещё раз, сильнее. На острие осталась зарубка.
— Ничего себе, — сказал Ний. — Сейчас топором попробую.
— Не поможет, — сказала Ягмара. — Только топор погубишь… Дай-ка туес.
— Так это… волка-то не разорвёт?
— Снаружи можно.
Она приняла туес, вытащила пробку и осторожно полила на переднюю волчью лапу. Лепту-другую ничего не происходило, потом верёвка как будто набухла. Ний потянулся дёрнуть за неё, но Ягмара перехватила его руку:
— Не трогай! Потом не отдерёшь. Это как паутина…
Она подцепила верёвку кончиком ножа, осторожно потянула. Верёвка подалась, стала сваливаться с лапы. Волк не помогал, только смотрел.
Ягмара полила разрыв-водой остальные лапы пленника, обошла его сзади, ступая осторожно, чтобы самой не попасть в путы. Верёвка приклеилась и к хвосту. Ягмара капнула туда несколько капель.
Потом встала за деревом. Ний не натягивал лук, но держал его наготове.
Наконец волк поднялся. Ноги его подгибались. Он переступил несколько раз — путы спали. Ни на кого не глядя, волк медленно пошёл в сторону, забрался в кусты и лёг там. Виден был только хвост.
Когда собрались ехать дальше — несмотря на бессонную ночь, хотелось как можно быстрее убраться отсюда, — Ний вдруг сказал, что ему нужно ещё раз посмотреть на странный вытоптанный круг. Одному. Ягмара кивнула, продолжая упаковывать вещи.
Колобок укатился вперёд — на этот раз без Шеру, который ни на шаг не отходил от Ягмары. Вазила шёл впереди лошадок, глядя под ноги. Ягмара видела, как Ний спешился и, кажется, вошёл в круг. Там он стоял весьма долго, потом вернулся к своему коню, с трудом забрался в седло, огляделся и поехал наперерез.
Он пристроился к Ягмаре сбоку и долго ехал молча. Ягмара ни о чём не спрашивала — надо будет, сам расскажет.
Остановились под тем же дубом, что и ночью, решив сделать долгий привал. Вазила сварил кашу на всех, поели, полежали. Было тягостно.
Когда тронулись дальше, Ний заметил волка и показал на него Ягмаре. Волк держался шагах в ста. Поняв, что на него смотрят, он лёг и пропал в траве.
— Незадача, — сказала Ягмара.
— Надо было сразу застрелить, — сказал Ний.
— Да, если он остался последним из стаи — ему не жить теперь. Да и слабый он какой-то…
— Будешь тут слабым…
— Ты что-нибудь вспомнил? — спросила Ягмара.
— Вспомнил, да… но ничего не понял.
