Часть галерей обрушилась. На тех, что ещё держались, вроде бы никого не было. По крайней мере, там никто не шевелился.
Потом она поняла, что ничего не слышит — будто уши заткнуты паклей. И когда с другой стороны очага поднялся, отряхиваясь, совершенно серый человек, повернулся к ней и что-то спросил, она увидела лишь движение губ.
— Я ничего не слышу! — прокричала она.
Человек понял её и кивнул. Он несколько раз провёл рукавами по лицу и стал Нием. Снова что-то спросил. Она остервенело замотала головой, и в голове поднялась муть.
Потом она как-то оказалась рядом с Нием, он её тормошил, заглядывал в глаза, ощупывал ногу. Каким-то образом он понял, что с ней происходит, и побежал к обрушившейся лестнице, и нашёл там Акболата, и они появились в обнимку, подобные пыльным призракам. Дверь храма уже была открыта, по двору ходили каменные великаны с факелами, кого-то несли на руках. Рядом с Ягмарой оказалась Бекторо, что-то сказала, что-то сделала, и Ягмара сама, на своих ногах, пошла в храм, и поднялась по высоким ступеням, и оказалась в комнате для омовений. Младший служитель лил ей ледяную воду на затылок, и в голову постепенно возвращалась ясность…
Побило многих, но на диво все остались живы — погибли только трое лошадей, стоявших под самой обрушившейся галереей. Стена, обносящая двор, местами пошла трещинами, особенно близ ворот, однако понятно было, что она ещё постоит и многое выдержит. Когда сумели забраться на уцелевшую галерею, обнаружили, что город почти исчез — громоздились развалины. Также пропала и мгла, но сменилась низкими тучами и сильным дождём. Во двор, понятно, не попадало ни капли — чара, наложенная когда-то на железную башню, не пострадала.
Что такое ударило по городу — было пока не понятно. Произошло ли простое землетрясение, хотя и страшнейшее, но не такое уж необычное в предгорьях — или же Черномор попытался разрушить башню своим колдовством?
Весь день Бекторо лечила раненых. Ночевавшие в храме маг и служители не пострадали, а из тех, кто был во дворе, только Ний отделался синяками и ссадинами — потому что уже спустился с галереи и подкладывал дрова в очаг. Сильно пострадали двое братьев Бекторо, им теперь приходилось лежать и ждать, когда срастутся кости ног, и Овтай, сильно повредивший спину. Остальные отделались ранами, сломанными руками и рёбрами — этих Бекторо к вечеру уже почти вылечила. Ягмара всё ещё страдала от головокружения и странной глухоты, теперь уже на одно ухо, но считала себя почти здоровой и старалась Бекторо собой не утомлять. Но та сама подошла к ней и велела подчиняться беспрекословно.
Пришлось.
В одной из задних комнаток храма Бекторо раздела Ягмару догола, уложила лицом вниз на деревянную скамью и стала кончиками пальцев касаться разных точек тела, начав с подошв и закончив теменем. Вздохнула, велела лечь на бок, сама села на пол и сильным щипком оттянула кожу чуть выше крестца. Потом другой рукой что-то повернула в спине. Снова оттянула кожу уже повыше и снова повернула. Что-то ощутимо сдвинулось. Потом долго гладила и надавливала где-то между лопаток. Когда она дошла до плеч, Ягмара почувствовала, что полностью теряет вес. Пройдя руками по шее, Бекторо велела повернуться на спину, подложила ладони под затылок, сделала несколько движений. В шее и голове как будто становились на место разные сдвинутые части — примерно так составляют из осколков разбитый кувшин. Перед глазами поплыло, как после кружки крепкого пива. Бекторо провела пальцами по её глазам и сказала:
— Спи.
Ягмара ещё успела почувствовать, как её укрывают чем-то мягким…
24. Осада и древние тайны
Во сне она летала — впервые с давних пор. Но летать было почти неприятно, воздух был каким-то грязным, липким…
Её разбудил Шеру. Он требовательно толкал её мягкой лапой в щёку. Потом боднул мокрым носом.
Проснулась Ягмара легко, сразу всё вспомнилось, и не было того уже привычного тягостного усталого чувства, что всё внутри затянуто паутиной и что для каждого движения и каждой мысли нужно рвать тугие нити.
Она быстро оделась. Шеру повёл её по лабиринту задних коридоров и анфилад храма. Похоже, Ягмара здесь ещё не была.
На каждом повороте коридора горела масляная лампа. Ягмаре показалось, что свет их слишком тускл и дымен. Но тогда она только вскользь отметила это, не придав значения.
Очередной коридор заканчивался приоткрытой дверью. Из-за двери доносились странные звуки.
Ягмара заглянула, потом протиснулась. В довольно большой круглой комнате на полу стояли пять светильников, между которыми сидел Сизое Перо; к ногам его приник волк. У стен стояли маг Масани, старший служитель Аллам, отец и Ний. Отец увидел вошедшую Ягмару, приложил палец к губам и показал на место рядом с собой. Она тихонько подошла и встала, взглядом спросив, что тут происходит. Отец без слов показал глазами на шамана: мол, сейчас сама поймёшь.
Шеру остался в дверях, просунув только голову.
Видимо, в масло светильников было что-то добавлено, потому что запах был странный — с оттенком разрытой земли или снятой сырой лесной подстилки.
Сизое Перо сидел прямо и совершенно неподвижно. Только присмотревшись, Ягмара увидела, как быстро бегают его глаза пол опущенными веками.
Волк, доселе тоже сидевший неподвижно, вдруг поднял голову и закрутил ею по сторонам. Потом вытянул шею и клацнул зубами. Снова принял прежнюю позу — лёжа и опустив морду на передние вытянутые лапы.
Шаман медленно поднял обе руки. Вернее, он позволил им подняться — словно он с головой сидел в воде, либо же руки его подвешены были на невидимых нитях. Пламя светильников затрепетало, хотя ни малейшего дуновения сквозняка не было. Вообще было тяжело дышать…
Снова на несколько лепт воцарилась полнейшая неподвижность.
Волк одним коротким движением сел. Глаза его тоже были закрыты.
Потом — совершенно отчётливо — свет светильников резко ослаб, хотя пламя оставалось прежним. Волк медленно повёл головой
