- Потому что они втоптали в грязь имя твоей семьи. Как по мне, так ты не из тех, кто прощает подобное. Да и потом… зачем в таком случае, ты позволил мне приехать?
“Потому что Санса не сказала ни слова о твоём письме” – хотелось ответить ему, но Джон слишком устал, чтобы затевать новую перепалку. За пределами этих стен он сполна пресытился войнами. Довольно.
- Согрелась?
- Немного, - Маргери отставила пустую кружку и слабо улыбнулась. – Спасибо тебе. И… прости за то, что наговорила там, в столовой.
- Нечего тут прощать, - отмахнулся Джон.
К своему удивлению она поняла, что не хочет возвращаться к себе, но время давно перевалило за полночь, и Фрида уже наверняка с ног сбилась, разыскивая её. Маргери вряд ли могла бы назвать комнату Джона уютной, как впрочем, и весь Винтерфелл в целом, но рядом с ним ей было спокойнее. От Джона веяло надёжностью, защитой и какой-то спокойной уверенностью – прежде ей не доводилось испытывать такое, находясь с мужчиной. Сначала она делала вид, что без памяти влюблена в Джоффри, а в глубине души боялась его до судорог; потом тщетно пыталась полюбить Томмена, который обещал, что никому не позволит причинить ей вреда. Но всё это было не то. С первых дней пребывания в Королевской Гавани Маргери ни минуты не чувствовала себя в безопасности, но здесь, на краю мира, ею вдруг овладело странное умиротворение, будто кто-то нашептал ей, что всё будет хорошо. Именно поэтому Маргери не спешила покидать эту комнату – так хотелось продлить это мимолётное ощущение покоя и безмятежности, слушать, как потрескивают дрова в камине, попивать не спеша эль и кутаться в меховое одеяло. Никто не знает, что она здесь. Никто не причинит ей вреда. На самый краткий миг её охватило эгоистичное желание остаться в Винтерфелле навсегда. Зачеркнуть прошлое, забыть собственное имя и начать жизнь с чистого листа. Затаиться, спрятаться и состариться в покое и умиротворении. К чему ей придворные интриги? Тот, кто играет в Престолы, либо выигрывает, либо погибает. Третьего не дано. Так всегда говорила Серсея. Но ей, Маргери, боги дали третий вариант. Так, может, стоит воспользоваться им? И вдруг она увидела перед собою лицо Серсеи Ланнистер. Королева-мать стояла на балконе Красного Замка, а кубок вина в её руке отражал пламя дикого огня. Серсея улыбалась.
- Я убью её, - Маргери сжала кулаки и посмотрела в огонь, точно уже видела там корчащуюся в пламени Серсею. – Я воткну нож ей в сердце, но прежде… прежде она увидит моё лицо.
- Тебе надо отдохнуть.
Маргери собралась встать с кровати, но в последний момент задержалась.
- Что ты почувствовал, когда покончил с Рамси Болтоном?
- Ничего, - ответил Джон, - и так бывает всегда. Месть не приносит радости.
- Мне не нужна радость, - тихо сказала Маргери, - я хочу только мести.
- Во имя Семерых, госпожа! – Фрида всплеснула руками, - где вы были? Я с ног сбилась, разыскивая вас.
- Лорд Сноу показывал мне замок, - как ни в чём не бывало улыбнулась Маргери. – Я немного замёрзла он, как гостеприимный хозяин, любезно угостил меня элем.
- А ваша нога? – не унималась служанка. – Почему вы хромаете?
- Леди Маргери споткнулась и немного повредила лодыжку, - вмешался Джон, выразительно глядя на бывшую королеву, - ей следует смотреть под ноги.
Фрида как-то странно посмотрела на Маргери, затем на Джона, но больше ни о чём спрашивать не стала.
- Я приготовила вам постель, миледи.
Вернувшись в свою комнату, Джон выпил ещё одну кружку эля и уставший рухнул на кровать. Однако, следовало признать, что происшествие с Маргери отвлекло его от собственных мрачных мыслей. И, стало быть, та тень, что он видел во дворе, не была плодом его воображения – это была Маргери Тирелл. Сколько же, получается, она просидела в этой проклятой яме? Почти два часа.
- Ты уж присматривай за этой дамочкой, приятель, - он потрепал Призрака по белой макушке. – Что поделать? Она наша гостья.
Лютоволк презрительно фыркнул и улёгся рядом с постелью хозяина.
Джон повернулся на бок и, уткнувшись в подушку, почувствовал запах цветочного мыла. Точно так же пахли волосы Маргери, он учуял этот тонкий аромат ещё когда нёс её на руках. Сперва Джон хотел перевернуть подушку, но вдруг передумал – едва уловимый запах цветов, особенно если закрыть глаза, создавал иллюзию присутствия, и иллюзия эта оказалась неожиданно приятной, хотя Джон не признался бы в этом даже себе самому.
Утром, сразу после завтрака Санса предложила Маргери устроить небольшую прогулку по территории Винтерфелла. Юная леди Старк видела, что её гостья не в восторге от нового места своего пребывания, и ей стало обидно за родной дом. Санса хотела дать Маргери возможность получше узнать замок, и если не полюбить его, то хотя бы проникнуться симпатией. Маргери согласилась. Нога её по-прежнему болела, но сидеть в четырёх стенах, наедине со своими мыслями, казалось невыносимым.
Санса показала ей несколько сторожевых башен, провела вдоль защитной стены, с гордостью представила библиотеку и несколько каминных залов… Провела небольшую экскурсию по заснеженному саду, продемонстрировала лабиринт из живых деревьев и замерзший пруд в центре… Но больше всего Маргери понравился главный зал. Здесь было так же мрачновато, но её живое воображение уже нарисовало, как выглядело это помещение в дни торжеств.
- Почему бы нам не отметить приход зимы? – предложила Маргери.
- Ты имеешь в виду бал? – уточнила Санса, и тут же попыталась вспомнить, когда в последний раз бывала на празднике.
В памяти вспыхнула её собственная свадьба, и Санса поёжилась.
- Конечно, сейчас, возможно, не самое подходящее для этого время, - продолжила Маргери, - столько всего произошло… Может быть, позже. Но, думаю, нам всем не помешает немного отвлечься.
- Это хорошая идея, - Санса улыбнулась, - вот только…
- Твой брат наверняка её не одобрит, - с улыбкой договорила Маргери.
- Джон не такой мрачный, как ты, должно быть, подумала – Санса поспешила вступиться за брата, - ему пришлось многое пережить.
- Как и всем нам, - вздохнула Маргери, - я не думаю о нём плохо, - краешки её губ тронула улыбка, - он хороший человек, а уж я-то умею разбираться в людях.
О ночном происшествии Маргери не сказала ни слова.
Они уже почти дошли до главного крыльца, когда по правую руку от них раздался возмущённый крик Фриды.
- Ах, ты, дикарь неотёсанный! – служанка, семенила в их сторону и, проваливаясь в снег, неуклюже придерживала
