- Перестань… - Клинт поднялся, обошёл стол и положил руки ей на плечи. – Ты-то и сама знаешь, что не такая. И попадись тебе этот РанДжун, я ему не завидую.
Наташа встала из-за стола и направилась к выходу.
- Попробую уснуть, - слабо улыбнулась она.
Прежде, чем она успела выйти из столовой, Клинт догнал её и, схватив за плечи, развернул к себе. Несколько секунд показались обоим неестественно долгими, пока они молча смотрели друг другу в глаза. Огрубевшими пальцами Бартон чувствовал её мягкую кожу, такую гладкую и тонкую, что боялся поцарапать её своими мозолями; Наташа пристально смотрела ему в глаза, видя то, чего хотела и страшилась одновременно.
- Останься сегодня со мной, - хрипло попросил Клинт, и эта озвученная вслух просьба отозвалась сладкой тяжестью внизу живота.
Бартон по-прежнему обнимал её, но она не чувствовала себя зажатой в угол. Он оставил ей свободу – физическую и эмоциональную. Его руки держали её некрепко – она легко могла выпутаться и уйти. В его глазах не было настойчивости – всё теперь было только в её руках.
- Тогда ничего уже не будет, как раньше, - произнесла Наташа так тихо, что Клинт скорее прочитал это по её губам, чем услышал.
- Как раньше, уже никогда не будет. – Он и сам не был уверен, что именно подразумевал этой фразой: то, что, может, наконец, отпустить Лору или, что готов впустить в свою жизнь новую женщину.
Наташа коснулась его лица – едва ощутимо провела по щеке, спустилась ниже, к губам, и Клинт осторожно поцеловал её пальцы. Ей показалось, что все нервные окончания тела заискрились как брошенный в воду электропровод. Клинт опустил руку на её поясницу, притягивая ближе и накрыл её губы своими. Она чувствовала, как напряжены его плечи, как бешено колотится сердце, и упирается в низ живота пока ещё наполовину возбуждённый член.
Клинт запер дверь спальни и слегка подтолкнул Наташу к кровати. Хорошо, что он полностью переделал комнату, подумала она – иначе просто не смогла бы лечь в эту постель. Наташа упала, раскинув руки, и даже в темноте Клинт видел, как блестят её глаза. Он прилёг рядом. Всё было так неожиданно и так странно, что Клинт даже немного растерялся. Думал ли он когда-нибудь о Наташе, как о женщине? Ещё с самой первой встречи в Будапеште, она затронула в нём что-то такое, что Клинт гнал от себя прочь. Он был охотником, а она его добычей. Он должен был убить её, но не смог. За сохраненную жизнь Наташа стала ему другом и подпустила так близко, как не подпускала никого. Теперь же, в прямом и переносном смысле, они были близки настолько, что дальше просто некуда.
Клинт потянул вниз бретельку её ночной сорочки, упиваясь видом постепенно открывающегося тела. Наташа помогла ему, двинув бёдрами, и теперь лежала перед ним открытая и беззащитная. Он знал, как выглядит её обнажённая душа, а теперь увидел и тело – оно было таким же хрупким и сильным одновременно; красивым, но со шрамами – его хотелось любить и защищать. И от близости этого тёплого женского тела мутилось сознание. Клинт прижимался носом к Наташиной шее, вдыхая её запах, и попутно избавляясь от одежды.
…Стиснув зубы, он неторопливо двигался, но сдерживаться становилось всё труднее. Клинт знал – ускорь он темп, и всё закончится слишком быстро. Наташа ёрзала и извивалась, тихонько вздыхала и один раз прошептала его имя.
…Каждый из них боялся, что после случившегося появится отвратительная неловкость вкупе со жгучим чувством стыда, но ничего из этого не произошло. Наташа лежала на животе, сунув руки под подушку, и выглядела немного растерянной, но, кажется счастливой.
- Всё в порядке? – Клинт придвинулся ближе и поцеловал её плечо. Наташа сонно улыбнулась.
- Да, - кивнула она. – Просто… Мне всё ещё не верится, что это случилось.
Бартон тоже не до конца пришёл в себя.
- Прости только, что так быстро. Просто я… У меня больше года никого не было.
- Всё было прекрасно, Клинт, - она говорила чистую правду. – И мне ещё ни с кем не было так хорошо и спокойно.
Клинт покрепче прижал её к себе и сказал шёпотом:
- Я же говорил – пока ты со мной, ни один кошмар тебя не достанет.
========== Мир в солнечных тонах ==========
Наташа проснулась рано, но из комнаты вышла только ближе к десяти. Ей так и не удалось выспаться – под утро, когда только-только начало рассветать, она для перестраховки вернулась в свою спальню, а до этого так и пролежала в обнимку с Клинтом, изредка проваливаясь в короткую полудрёму и почти сразу просыпаясь. Забираясь в свою постель, она всё ещё находилась в сладостно-потерянном и усталом состоянии, но, как это часто бывает после таких странно-счастливых потрясений, никак не могла уснуть. Несколько часов Наташа ворочалась с боку на бок, глядела в окно, в потолок и сонно перебирала в памяти события минувшей ночи. Мысли путались, перетекали одна в другую, но сон не шёл. Время от времени она прислушивалась к звукам, доносящимся из-за стены, и пыталась понять – спит Бартон или нет. Как раз тогда, когда электронные часы на тумбочке показывали сорок пять минут десятого, хлопнула дверь соседней комнаты, и в коридоре послышались такие знакомые Наташе шаги. Она сонно зевнула, села на кровати и с наслаждением потянулась.
К завтраку шпионка спустилась как ни в чём не бывало. Тот хаос из мыслей и переживаний, что господствовал сейчас у неё в голове, внешне никак не отражался – Наташа выглядела весёлой и беспечной. Перекинулась парой фраз с миссис Фигг, пока помогала ей накрывать на стол; порассуждала вместе с Викторией о том, к чему могут сниться жирафы и пообещала Джасперу, что непременно свозит его в город после обеда.
Хлопнула входная дверь, и в столовую зашёл Клинт.
- Доброе утро, Нат, - он почесал затылок и задержался на ней взглядом чуть, дольше, чем обычно.
Ни миссис Фигг, ни уж тем более дети не заметили ничего необычного, впрочем, уж что-что, а «шифроваться» и Клинт и Наташа умели в совершенстве. За завтраком Бартон всё же не удержался и время от времени поглядывал на неё. Пару раз она перехватывала его взгляд и коротко улыбалась. Оба чувствовали себя непривычно в этом новом состоянии – вместе они прошли многое, но бояться лишний раз посмотреть «по-особенному» или сказать, что-то
