Починка не заняла у него много времени – Клинт справился меньше, чем за час, и теперь стоял у противоположной стены, оценивая результат. Вышло на совесть, как впрочем, и всё, за что бы ни брался Клинт. Утирая выступивший на лбу пот, он оглядывался по сторонам, выискивая ещё что-нибудь, нуждающееся в починке. Зашедшую в сарай Романофф он заметил не сразу, и несколько секунд она стояла в дверях, разглядывая его со спины. Нет, Бартон, разумеется, не изменился, вот только после случившегося Наташа видела его в другом свете, отмечая детали, на которые прежде не обращала внимания.
- Вот… Окно заменил, - пробормотал он, когда, повернувшись, увидел её. И снова почесал затылок.
Наташа постояла ещё пару секунд и, наконец, медленно подошла к нему. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, Клинт взял её за плечи и мягко, но уверенно прижал к себе. Романофф уткнулась ему в шею, обняла взмокшую от духоты спину и прикрыла глаза. В тот миг ей казалось, что она может целую вечность простоять с ним в этом старом сарае.
- Ты придёшь сегодня?
Она молча кивнула и крепче прижалась губами к его шее.
День для неё тянулся бесконечно. Наташа всё пыталась занять себя самыми разнообразными делами, чтобы время шло быстрее, но все её мысли так и вертелись вокруг одной-единственной оси. Как и обещала, она свозила детей в город; помогла миссис Фигг с разбором кое-каких вещей на чердаке, приготовила ужин… Должно быть, Лора каждый день делала то же самое – Наташа мотнула головой. Она не хотела, да и не пыталась заменить умершую подругу, но не было ли предательством то, что происходило между ней и Клинтом? Наверняка Лора не хотела, чтобы после её смерти Клинт на всю жизнь остался один, но как бы она отнеслась к случившемуся? Наташа одёрнула себя. Она не очень-то верила в жизнь после смерти, но если таковая всё же существовала, то Лора находилась сейчас в том далёком месте, где ничто земное уже не имеет значения. «Ну, ну, успокаивай совесть…» - мрачно думала Романофф, накрывая на стол.
Ужин прошёл как обычно. Разве что миссис Фигг время от времени как-то странно поглядывала то на Клинта, то на Наташу. Впрочем, она ведь бывший агент, а такие даже с возрастом не теряют сноровку. Наверняка, в её голову уже закрались кое-какие домыслы, равнодушно прикидывала Наташа – мнение няни сейчас волновало её в последнюю очередь. Со своей бы головой разобраться для начала.
Она стояла возле двери, ведущей на балкон, и с нехарактерной трусостью глядела на ручку. Электронные часы на тумбочке показывали половину двенадцатого, миссис Фигг и дети уже спали. Наташа ёще раз посмотрела в зеркало. Ей показалось глупым наряжаться и надевать роскошное кружевное бельё – это даже свиданием-то не назовёшь, как, впрочем, и сексом ради секса.
Сделав глубокий вдох, она уверенно открыла дверь. Влажный ночной воздух мгновенно окутал тело бодрящим холодком. Наташа остановилась возле соседней двери. Естественно, не заперто.
Клинт сидел на кровати, в полной темноте. Он заворожено разглядывал темнеющий на фоне ночного неба стройный силуэт, и в то же время не мог сдержать улыбки – как подростки, ей-богу. Однако эта игра в шпионов добавляла в происходящее свою острую прелесть. Непривычно, но волнующе.
…Они целовались медленно, немного лениво и не спешили избавляться от одежды. Клинт поймал себя на том, что ему хорошо просто лежать с ней в обнимку, скользить не спеша по контурам упругого тела и наслаждаться его близостью. Было так хорошо и легко, что мучившие его вина и сомнения как-то сами собой улетучились из головы. Ему вообще не хотелось думать. Видеть, ощущать, прикасаться и получать то же самое в ответ, а большего в тот момент Клинт и не желал. Наташа лежала с закрытыми глазами и тихонько смеялась сквозь сладкие вздохи, когда он принялся целовать её с головы до ног.
…Ей казалось, что она готова расплавиться от ощущения Клинта внутри себя. Он не делал ничего особенного, но именно с ним она впервые за долгое время вновь почувствовала себя настоящей и живой. Слышала биение его сердца и чувствовала, что её собственное начинает биться в такт. Он вздрагивал, и она вздрагивала тоже. Они были одним целым, и связывало их нечто большее, нежели просто физическая близость – что-то, что нельзя объяснить, а можно лишь почувствовать. Наташа чувствовала, и знала, что Клинт тоже.
Его дыхание участилось, и он инстинктивно прижался к ней сильнее, так что Наташе стало трудно дышать, но она едва ли заметила этот дискомфорт.
- Моя… шпионка… - проговорил он хриплым шёпотом и задрожал, крепко целуя её в губы.
Измождённые, счастливо-усталые они лежали наполовину укрытые одеялом, и Клинт ласково перебирал её взмокшие от пота волосы.
- Я завёл будильник на восемь часов, - сонно пробормотал он, прижимая её к себе.
Наташа лишь молча кивнула в ответ.
Ей казалось, что она попала в какой-то другой мир. Мир, в котором не было её мрачного прошлого и неопределённого будущего; постоянных угроз от самых разных врагов – только светлое безмятежное настоящее. Наташа не хотела думать о возвращении в Нью-Йорк и о своей работе – здесь, в доме Клинта ей было легко и спокойно. Они по-прежнему скрывали свои отношения, но Романофф всё понимала и не спешила рубить с плеча. Всему своё время. Было несколько моментов, когда Бартон готов был «серьёзно поговорить» со своими детьми, например, когда Джаспер заявил, что возненавидел бы любую мачеху, и если уж папа надумает снова жениться, «то пусть это будет тётя Нат и никто другой». Клинт тогда чуть не проговорился, но Наташа вовремя его остановила – как бы там ни было, по её мнению это всё равно слишком рано.
- Я просто устал от секретности, Нат, - признался Клинт. – Она повсюду, куда бы я ни шёл. Так пусть хотя бы в нашей семье не будет места тайнам.
От слов «наша семья» на душе у Романофф потеплело, но отступать она всё равно не собиралась.
- Я понимаю. Но давай подождём ещё чуть-чуть. Совсем немного, Клинт. Мне нужно уладить ещё один вопрос. Ты ведь понимаешь, о чём я?
