Наташа хмыкнула.
- Однако, не я двадцать минут назад стояла с петлё на шее.
- И почему только меня не пристрелили на последнем задании? – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал Клинт.
Наташа стояла, сложив руки на груди, и смотрела на него.
- Тебе надо переодеться и как следует выспаться.
Клинт, не обращая внимания на её присутствие, принялся стягивать насквозь промокшую одежду.
- Где у вас тут аптечка? – отвернувшись, спросила Наташа. К своему ужасу она осознала, что краснеет.
- На кухне, верхний правый ящик в комоде. Зачем она тебе?
- Хочу найти что-нибудь успокоительное. Думаю, оно понадобится и тебе и мне.
- Это уже к Молли обращаться надо, - пробормотал Клинт.
Наташу это не остановило.
- Хорошо. Так, где её комната?
- В конце коридора, самая последняя дверь.
Уже на пороге Бартон окликнул её:
- Нат, подожди…
Она внимательно посмотрела ему в глаза.
- Не волнуйся. Я ничего ей не скажу.
Миссис Брендон распахнула дверь лишь после третьего стука.
- Мисс Романофф? – удивленно спросила она.
- Простите за беспокойство, - извинилась Наташа. – Я лишь хотела спросить, не найдется ли у вас успокоительного? Никак не могу уснуть.
Молли кивнула.
- Проходите, сейчас что-нибудь найду.
Теперь, когда Наташа вышла на свет, она увидела ее промокшую одежду и спутанные волосы.
- Бог мой! Что с вами произошло?!
- Ничего особенного, - Наташа беспечно улыбнулась. – Хотела умыться, а душ оказался неисправен, вот и забрызгало с ног до головы.
Молли как-то недоверчиво на неё посмотрела, но ничего не сказала.
- Вот. Держите, - она протянула ей пузырёк. – Это вам поможет.
- Спасибо. И ещё раз простите, что разбудила.
Дабы избежать дальнейших расспросов, Наташа выскользнула за дверь.
Она застала Клинта сидящим на кровати полностью раздетым, и даже не удосужившимся прикрыть то место, которое в присутствии посторонних обычно не демонстрируют. Впрочем, при появлении Наташи, Бартон все жё соизволил натянуть на себя край одеяла.
- Неважно выглядишь, - не удержался Клинт, глядя на её спутанные волосы и бледное лицо.
- Ну, куда уж мне до тебя, - таким же тоном отозвалась Наташа и протянула ему успокоительное. – Держи. Мне тоже оставишь.
Бартон сделал пару глотков, недовольно поморщился, провёл по губам тыльной стороной ладони и протянул пузырёк Наташе.
- На здоровье.
Настойка и впрямь оказалась паршивой. До этого Наташа не прибегала к успокоительным, заменяя их бокалом хорошего вина, благо этого в её квартире всегда хватало. Впрочем, сегодня она воочию убедилась, к чему может привести такое «лечение», и перспектива оказаться на пуфике с петлёй на шее её не очень-то привлекала. Она не думала, что Клинт и в самом деле был склонен к суициду, а вот «по пьяной лавочке» и в самом деле едва не свёл счёты с жизнью.
- Спасибо тебе, - он всё-таки сказал это вслух.
Наташа придвинулась ближе и положила руку ему на плечо.
- Просто забудем об этом. Только пообещай, что больше никогда не сделаешь ничего подобного, - серьёзно сказала она.
Бартон посмотрел ей в глаза.
- Я зол и растерян, Нат. – Он обхватил голову руками. – Не знаю, что мне делать, не знаю, как жить без неё. Я словно в вакууме, понимаешь?
- Это пройдёт. Со временем.
Наташа не умела утешать, но, как и Бартон, она умела находить «правильные» слова, а иногда хватало и одного только взгляда – настолько они понимали друг друга.
- Мне ничего не хочется, и я ничего не жду от жизни. Знаю, это неправильно, но я ничего не могу с этим поделать.
За всё это время он не проронил ни слезинки. Семь бесконечно долгих дней, пока Лора была ещё жива, он провёл в её палате, надеялся на чудо, которое, он и сам понимал, уже не произойдет. Ночь, когда её не стало, запомнилась ему в мельчайших подробностях, как запоминаются все ужасные вещи. Её бледное, осунувшееся лицо, усталые глаза и слабую улыбку, обращённую к нему.
« - Там дождь, да?
Бартон кивнул.
- Паршивая погода, если честно.
Лора мечтательно улыбнулась.
- А мне всегда нравился дождь. Хотела бы я немного прогуляться.
Он провёл ладонью по её волосам.
- Завтра уговорю врача отпустить нас на прогулку.
Собрав последние силы, Лора дотронулась до его щеки. Он взял её руку в свою и поцеловал тонкие холодные пальцы.
- Я люблю тебя.
Она болезненно улыбнулась.
- А я тебя больше… - силы покидали её. – Я посплю немного, хорошо?..
Это были её последние слова. Всё ещё держа его за руку, Лора вздохнула и навсегда закрыла глаза».
Все эти воспоминания снова пронеслись перед Бартоном и вырвались наружу болезненным хрипом. Он по-прежнему сидел, схватившись за голову и, наконец, беззвучно зарыдал.
- Я не хочу… не могу смириться с этим, Нат…
Она вздохнула и крепко прижала его к себе.
- Ты можешь до конца жизни просидеть в этом доме и смотреть на дверь, но Лора уже никогда в неё не войдет, - сказала она.
Иногда, чтобы вернуть человека в реальность, нужна жестокость. Вспомнить хотя бы историю с Локи – когнитивная рекалибровка, может, и не была самым гуманным из способов, но зато Клинт «очухался» от гипноза. Сейчас было примерно то же самое, за тем лишь исключением, что «рекалибровка» была психологической, впрочем… если понадобится, Наташа могла подействовать и физически.
- Она умерла, Клинт. Её нет. А ты не имеешь морального права вот так взять и уйти. Но ты можешь плакать, в этом нет ничего постыдного. Плачь, если хочешь – слёзы очищают.
И он плакал. Впервые за всё время. Наташа была единственным человеком, который видел его в таком состоянии. Впрочем, и у неё это было в первый раз. Романофф не знала, как реагировать, да и не умела она утешать, и лишь неуклюже гладила его спину. Наконец, он успокоился и выровнял дыхание. Кажется, и в самом деле немного полегчало.
Клинт поднял голову и посмотрел ей в глаза.
- Ты ведь не нотации читать приехала? – спросил он. – Что-то случилось?
- Да, - ответила Романофф. – Вернее, не только поэтому. Я хотела повидаться с тобой и твоими детьми и поддержать, насколько возможно. Но ты прав, это не единственная причина.
- Так в чем дело?
В этот момент он стал похож на себя прежнего – тот же серьезный, решительный взгляд, который был ей так хорошо знаком.
- Поговорим об этом завтра, - Наташа похлопала его по плечу. – А сейчас тебе нужно отдохнуть. – Она зевнула. – Да и мне тоже.
Ей было всё ещё страшно оставлять его одного, и Бартон, прочитав эти мысли на её лице, поспешил успокоить:
- Обещаю, что больше не полезу в петлю. Хотя мне
