— Следуйте за мной.
— Даю вам десять минут и ни секундой больше, — строго предупредил доктор. — А потом сразу в палату. Сестра Браун за этим проследит.
…Анне было необходимо взять его за руку — крепко, с нежностью, дабы убедиться — всё это наяву. Огрубевшая кожа на пальцах, тепло живого тела, замедленный, но ровный пульс…
— Он спит, — пояснила миссис Браун. — Доктор Линтон ввёл ему обезболивающее.
Сестра попыталась помочь ей встать с края постели, но Анна засопротивлялась.
— Нет, — она покачала головой. — Я не уйду. Я должна быть здесь, когда он проснётся.
Ей было страшно оставить его, словно если она уйдет, то всё окажется сном. После всего, что случилось, Анна уже ни в чём не могла быть уверена наверняка — а что если и это происходит в её голове? Что если, закрыв глаза, она откроет их в той реальности, где Винсента нет в живых? Анна ущипнула себя за руку. Больно. Она посмотрела на его осунувшееся лицо и даже не пыталась сдерживать слёзы.
— Всё будет хорошо, Винсент, — прошептала она, нежно касаясь его щеки. — Прорвёмся. Мы ведь с тобой стреляные воробьи…
…Ей всё же разрешили остаться в его палате. Примерно через полчаса вбежала миссис Хасли и долго рыдала, прижимая её к груди и бормоча какую-то несуразицу. Однако, из обрушившийся на неё лавины эмоций, Анна узнала, что Генри тоже жив и, судя по всему, выкарабкается.
— В порядке ли я?! — заорал медиум, когда Анна зашла к нему в палату. — Конечно, нет, мать вашу за ногу! Насадили, как оливку на шпажку! Мне нужен отпуск! Я требую компенсации морального и физического вреда. И, да, мне очень больно. Убери эту жуткую штуку от моей задницы, не то сам окажешься на больничной койке,— пригрозил он молоденькому медбрату, собиравшемуся вколоть ему морфий. — Где мой «Баттлер»? Уж этот парень меня никогда не подводил.
С наступлением сумерек погода испортилась. Тяжёлые капли барабанили по стёклам, и где-то вдали сверкнула молния. Анна смотрела в окно, точно видела там, что-то чрезвычайно интересное, но в действительности убивала время. Винсент всё ещё спал, а она дежурила рядом. Ей было нужно так много сказать ему, но самое главное, она хотела, чтобы открыв глаза, он увидел её. Анна примостилась на краю постели и держала его за руку.
В горле у неё пересохло, и она попыталась встать, чтобы дотянуться до стакана воды на тумбочке, когда рука Винсента сжала её ладонь.
***
Произошедшее в стенах Райдхайма, конечно, не могло остаться без внимания, учитывая, наличие пострадавших. Анне, Винсенту, миссис Хасли и Генри пришлось ответить на ряд вопросов, но в итоге всё свелось к банальному «несчастному случаю при отделочных работах». Шитая белыми нитками версия, тем не менее, удовлетворила всех, и даже констебль, вызвавший их на допрос, не стал ничего выяснять. В глубине души даже он, закоренелый, как ему казалось, скептик, опасался Райдхайма и всегда подозревал, что там «творится что-то неладное».
Конечно, в Торнтоне на них ещё долго косились, показывали пальцем и шептались в спину, но в открытую ничего не говорили.
Генри провёл в больнице ещё три недели, а Винсент полтора месяца. Домой он вернулся лишь в начале сентября, когда доктор Линтон, наконец, снял гипс, но по-прежнему передвигался на костылях, впрочем, и это было явлением временным.
— Связался со мной, и вот итог, — констатировала Анна в тот день, когда они вернулись домой.
Винсент остановился у подножия крыльца и серьёзно посмотрел на неё.
— Это лучшее, что случилось со мной за последние четыре года.
У Анны защемило сердце. Между ними осталось ещё столько недосказанного и несделанного, но она чувствовала, что они сейчас на пути к чему-то очень важному. Чему-то, в чём оба так отчаянно нуждались.
— Это очень серьёзное заявление.
Винсент хотел сказать что-то ещё, но в этот момент в дверях появились Беатрис и миссис Труди.
— Поднимайтесь в дом! — крикнула леди Хасли. — Обед почти готов!
Чейз вздохнул и не без помощи Анны поднялся по ступеням.
Останки Люсиль Дроу захоронили рядом с прахом Акерлея Тремейна. Анна заказала мраморный памятник, и к ноябрю его должны были доставить в особняк.
Всё это время они с матерью жили в доме Чейза — помогали миссис Труди, пока Винсент был в больнице и понемногу возвращались к привычной жизни. По вечерам, укладываясь в постель, Анна каждый раз надеялась увидеть Уильяма, но всё её сны были либо будничными и бессодержательными, либо она не запоминала их вовсе.
— Помните, в свой первый визит я говорил вам, что в доме не один и даже не два духа? — напомнил Генри, когда они пили чай не веранде. — Я увидел его. Вашего мужа. Увидел, как только вы перешагнули порог моего дома. Он стоял за вашей спиной.
Анна закусила губу. Всё это время Уильям был рядом, но почему же она тогда не чувствовала его присутствия?
— Ваша боль не давала ему уйти, — продолжил Генри, — но вместе с тем он был нужен вам, и в решающий час его любовь спасла вам жизнь. Я ведь уже говорил вам, что иногда духи могут материализовываться в нашем мире, но для этого нужен сильный толчок, потрясение, которое разрушит барьер.
Анна понимала, о чём он. Теперь, когда она знала, что есть и другой мир, многое встало на свои места.
— Тогда, в последний момент, я позвала его, — призналась она, вспоминая самую страшную ночь в своей жизни. — Уильяма, отца, Демельзу и Люсиль… Веру Говард и её мужа… Я думала, это конец.
— Конец? — с улыбкой переспросил Генри. — Путешествие души не заканчивается смертью. Теперь и вы знаете это.
— Знаю, — подтвердила Анна, — и всё же… Всё это было так… так странно… Этот вокзал, и поезд… Получается, именно так и выглядит загробный мир?
— Я не могу знать этого наверняка, — Генри пожал плечами. — Но, думаю, для каждого он свой. Полагаю, там все мы получим то, что заслуживаем и во что верим.
— Так, значит, Луиза в аду?
— Не думайте о ней, — посоветовал Генри. — Она ушла и больше не вернётся.
Сейчас он был совсем не похож на себя, а, может быть, Анна, наконец, увидела настоящего Генри Толедо, без всей этой бравады и показательной расхлябанности. Медиум выглядел серьёзным и умиротворённым; заходящее солнце отражалось в его карих глазах излучающих мудрость и жизненный опыт — только сейчас Анна поняла, что в действительности этот человек видел куда больше, чем
