Анна предпочла бы избавиться от останков Луизы на своей земле, но Генри посоветовал не делать этого — ни к чему тревожить мёртвых, сколько бы зла они ни причинили. Он провёл над её могилой какой-то один из своих обрядов и вырезал знак-оберег и заверил, что покуда символ на могильной плите, Луиза бессильна.
Генри заверил её, что дом теперь абсолютно чист, но Анна не чувствовала себя готовой снова вернуться в его стены.
— Может быть потом. Когда-нибудь, — сказала она, когда они с Винсентом стояли под одним зонтом и смотрели на особняк.
Дожди не прекращались уже неделю. Лето закончилось. Несколько месяцев пролетели словно карусель — казалось, совсем недавно Анна впервые стояла перед Райдхаймом, не представляя о том, что ждёт её впереди. И всё же… Она была рада, что приехала сюда, и сильная рука Винсента, сжимающая её пальцы лучшее тому подтверждение.
— Как ты смотришь на то, чтобы на время уехать из Торнтона?
— И куда же мы поедем?
Они ещё ни разу не обсуждали планы на будущее, не говорили о своих отношениях — просто наслаждались моментом, и плевать на то, как это выглядит со стороны. Неделю назад миссис Хасли вернулась в Лондон и, к удивлению Анны, не выказала никакого возмущения относительно того, что дочь остаётся в Торнтоне.
Конечно, с точки зрения нынешней морали это было неправильно и шло в разрез с приличиями, но Анну никогда не волновало общественное мнение.
«— Ты не осуждаешь меня? — спросила она мать, когда та уезжала.
— Ты умная, и знаешь, что делаешь, — ответила миссис Хасли и улыбнулась. — Видимо, я и впрямь никудышная мать, раз упустила момент, когда ты повзрослела.
Анна крепко обняла её и поцеловала в щёку
— Ты самая лучшая мать».
— Так куда ты предлагаешь поехать?
Винсент пожал плечами и, сунув руки в карманы, посмотрел вверх.
— Не знаю. Когда вернёмся домой, можем просто закрыть глаза и ткнуть пальцем в любую точку на глобусе. — Он перевёл взгляд на Анну и улыбнулся. — Мне всё равно, где я буду, если ты будешь рядом.
Анна уже собиралась ответить, однако Винсент продолжил:
— Но сперва… Мама и Флёр уже третью неделю изводят меня телеграммами, требуя, чтобы я привёз тебя в Ливерпуль. Даже Кристиан, чёрт бы его побрал, купил твою книгу и теперь жаждет познакомиться, а Джорджиана умирает от ревности. — Голос его звучал беспечно, но глаза были серьёзны.
Возможно, в любой другой ситуации Анна бы и посмеялась вместе с ним, но… Винсент хочет представить её своей семье. Изучив его характер, Анна знала, что решиться на такой шаг его могли заставить только далеко идущие намерения.
— Ну, что ж? — она быстро взяла себя в руки и гордо расправила плечи, — я всегда мечтала побывать в Ливерпуле, мистер Чейз.
Они ещё постояли немного перед особняком, пока дождь и ветер не усилились. Винсент снял пальто, накинул ей на плечи и приобнял за талию.
— Пойдём,— он встряхнул зонт, сбрасывая капли дождя, и повёл Анну к воротам.
Утром, когда они выходили из дома, немного распогодилось, и Анна предложила дойти до Райдхайма пешком. А теперь придётся возвращаться по слякоти. Она посмотрела вниз и улыбнулась — прощайте новые туфли. Это ничуть не испортило ей настроения, мысли Анны были заняты совсем другим, и что такое испорченная обувь в сравнении с ними?
Рядом нетерпеливо крутилась Вераса, тянула поводок и сердито отплевывалась от дождевых капель.
Анна посмотрела на Винсента, и вспомнила, каким представляла его, когда они ещё не были знакомы.
— Знаешь, тогда, в поезде, я думала, ты старый представительный джентльмен в старомодном костюме, — лукаво улыбнулась она, когда они вышли за ворота.
— Какое разочарование, — смеясь, цокнул он языком. — А я думал, ты одна из тех воинствующих суфражисток, что закидывают мужчин кружевными панталонами.
— Дурак! — Анна засмеялась и толкнула его в бок, — суфражистки ничем подобным не занимаются!
Винсент остановился и развернул её к себе.
— Мне всё равно, кто ты: суфражистка, писательница, сумасшедшая… Можешь быть кем захочешь, я знаю, какая ты на самом деле. И я люблю тебя.
Она вдохнула полной грудью и посмотрела ему в глаза.
— Скажи это ещё раз.
— Я люблю тебя, Анна Дафф.
…Мелкий дождь превратился в настоящий ливень. Анна и Винсент шли по размытой подъездной аллее, и с каждой секундой Райдхайм за их спинами оставался всё дальше, а сами они становились всё меньше и меньше, пока, наконец, не превратились в две чёрные точки, скрывшееся из виду. Там, за поворотом дороги, их ждала совершенно новая жизнь.
А ещё Анна теперь точно знала, какими будут финальные строчки её книги.
========== Эпилог ==========
Торнтон, Западный Йоркшир, Англия.
Наши дни…
На площадке перед особняком стояло не менее десяти машин. В разгар сезона здесь бывало и побольше, но в этом году, после ремонта, когда многие из комнат ещё не были закончены, владельцы сократили экскурсии до трёх дней в месяц.
Впрочем, сегодня, для Роланда Чейза был особый день. Тридцатидвухлетний бизнесмен стоял на крыльце со своей очаровательной женой Элизабет. Они, наконец, осуществили свою мечту — оставили квартиру в Фулхеме и перебрались в родовое гнёздышко. Несколько предыдущих лет они приезжали сюда три раза в год на неделю, а всё остальное время дом находился под присмотром небольшого штата прислуги — они же проводили экскурсии и сдавали комнаты гостям, среди которых нередко бывали и иностранцы.
Теперь же Элизабет просто светилась оттого, что будет проводить экскурсии самостоятельно. Райдхайм покорил её сердце с первого взгляда, а уж когда Роланд рассказал ей, тогда ещё своей невесте историю этого места, Лиз влюбилась окончательно.
— Прошу за мной, — улыбнулась она, приглашая гостей в дом.
Историю семьи Тремейн Элизабет знала наизусть, хотя та часть, где прабабушка её мужа, Анна Дафф встретила юриста Винсента Чейза, до сих пор была покрыта мраком. Ходили слухи о каком-то семейном проклятии, и что Анна самолично отправила призрак Луизы обратно в ад, где ей самое место.
…Экскурсия прошла как обычно — Элизабет рассказала историю Райдхайма, начиная с 16-го века, поведала о злодеяниях Луизы, и судьбе несчастной Люсиль Дроу, показала гостям дом, сад и фамильное кладбище…
Потом, по уже заведенной традиции, пили чай в беседке, увитой плющом и окруженной рододендронами.
— Именно здесь моя прабабушка любила писать свои книги, — сказал Роланд. — За свою жизнь она издала их целых одиннадцать.
— А что это за история с проклятием Луизы? — спросила одна из гостей. — Это всё было на самом деле?
— Теперь уже трудно
