Алекс уезжал рано утром и возвращался затемно – их команда приводила в порядок недавно зачищенный от боевиков город. Террористы были уничтожены, но на улицах и в зданиях еще оставались «сувениры»: от самодельных взрывных устройств, напичканных стеклом и гвоздями до противопехотных мин.
Каждый день я провожала его с замиранием сердца и до возвращения молилась, хотя никогда особо не верила в Бога. Говорят, на войне многие приходят к религии, и, глядя вокруг, я убеждалась в этом лично. На «Эль Комачи» имелась небольшая церковь, расположенная в одно из фургонов, а капелланом был здоровенный вояка. Не знай я, кто он, никогда бы не угадала в нем пастора.
— Ты ходишь в церковь? — удивился Алекс. В тот день он вернулся раньше обычного и застал меня выходящей из фургончика. — Я не знал.
— Вообще-то нет. Но там легче привести мысли в порядок. Я волнуюсь за тебя, а пастор Дэви умеет успокоить.
Алекс огляделся и, убедившись, что нас никто не видит, взял мое лицо в свои руки.
— Тебе нечего бояться. Город очищен, боевиков нет, взрывчатки тоже. Да и в составе этой команды я временно. Так что все хорошо.
Слева раздались голоса, и он торопливо отстранился.
— Если в городе безопасно, может, возьмешь меня на прогулку? — я коснулась его пальцев, старательно делая «милые глазки». Прежде, Алекс всегда на них покупался. — Это бы отлично дополнило мою статью. Так сказать, вишенка на торте.
Он нахмурился. Судя по его лицу, Алекс уже жалел, что вообще начал разговор.
— Не уверен, что это хорошая мысль.
— Почему? Ты же сам говоришь, там все чисто. — Я сощурилась. — Или врешь?
— Нет, не вру. Но не могу гарантировать наверняка. — Он пытался отвертеться, но по глазам я уже видела, что моя взяла.
— Никто не может ничего гарантировать наверняка, — фыркнула я. — Но я ХОЧУ поехать с вами.
Алекс вздохнул.
— Черт, уговорила. Но, — он подошел вплотную и погрозил пальцем. — Подчиняешься беспрекословно. И от меня ни на шаг. Это война, а не пикник.
Я улыбнулась и шутливо отдала честь:
— Есть, сэр.
Город с труднопроизносимым названием располагался в двадцати двух милях от базы. В целом, он мало чем отличался от того, куда возил меня Махади – разве что разрушений здесь было больше. Едва ли не каждое второе здание пострадало от обстрелов, а от некоторых и вовсе остались одни руины.
Людей на улицах было немного: еще недавно они прятались по подвалам, и до сих пор выходили с опаской. Несмотря на то, что боевиков уже не было, американцы и союзники, судя по всему, тоже не вызывали у местных доверия.
Время не подобралось и к полудню, но жара стояла невыносимая. В горячем и пыльном воздухе курилась легкая дымка, а в небе не было ни облачка – одно лишь раскаленное добела солнце. Кондиционер в «Хаммере» приказал долго жить, и в открытые окна врывался зной.
Я закашлялась. За последние три недели пыль и песок, казалось, навечно поселились в горле. Спина под черной майкой взмокла, как, собственно, и голова под кепкой. Мы выехали всего сорок минут назад, а я уже была липкой и потной. Впрочем, здесь это никого не смущало. Война – не подиум, здесь обращают внимания на иные вещи.
Чтобы отвлечься от жары и стеснения, я достала фотоаппарат. В конце концов, у меня была конкретная цель, и не стоило забывать о ней.
Ради «красивого кадра» парни прошлись по уже зачищенным несколько дней назад домам, попозировали с оружием и за рулем «Хаммера»… Постановка, конечно, но именно так зачастую и делается материал. Реальных подвигов на всех не хватит.
— Ну, что, мисс Блумвуд, вы довольны? — Махади перекинул через плечо автомат и направился к «Хаммеру».
— Вполне, — ответила я, просматривая сделанные фотографии.
Некоторые из них получились особенно хорошо. Например та, где Алекс и еще двое парней лихо «выбивают» дверь (она вообще-то не запиралась, но это неважно); или Махади, брутально прицеливающийся из-за остатков стены в несуществующего террориста.
— Потом пришли мне обязательно, — попросил он, когда я показала ему фото. — Отправлю своей сестре в Норвегию. — Да и сам, наверное, уеду. Здесь хоть и родина, хоть и родина, но хватит с меня этой войны.
— Всем бы быть такими рассудительными, — вздохнула я и посмотрела на стоящего чуть в стороне Алекса.
Вот уж кто явно не собирался никуда уезжать. И далась ему эта война? Он поймал мой взгляд и двинулся навстречу.
— Ладно, пора возвращаться на базу. — Алекс снял кепку и утер пот со лба.
Загорелый, в пыльном камуфляже, и с автоматом наперевес, он выглядел чертовски сексуально. Эх, скорее бы вечер!
— Так, парни, закругляемся, — Алекс махнул остальным. — По машинам и на базу.
Вместе с Махади и еще одним напарником они направились к «Хаммеру». Вдруг Махади остановился.
— Это еще что за дерьмо? — он указал влево.
Рядом с заброшенным домом из песчаника возвышалась горка камней. Я не увидела в ней ничего подозрительного, но ребята напряглись.
— Отойди к машине, — скомандовал Алекс. — Живо!
В его голосе прозвучали незнакомые прежде угрожающие нотки, и я подчинилась.
Он тем временем осторожно подобрался к горке. У меня перехватило дыхание и вспотели ладони.
— Провод. — Махади указал на землю.
По низу, присыпанный пылью и песком, как змея тянулся кабель.
— Там еще один. — Алекс кивнул вправо. — Вот сукины дети, черт бы их побрал.
Я по-прежнему стояла возле машины. Страшно не было – только внутренний мандраж.
Третий напарник присел на корточки и осторожно поднял провод.
— А вот и первый детонатор, — хмыкнул он. — Топорная работа.
Как выяснилось через пару минут, работа не была такой уж топорной. Проводов оказалось четыре, на каждом был закреплен детонатор, и все они вели к главному. Алекс, правда, успокоил, что, несмотря на серьезный вид, устройство собирали дилетанты: скорее всего местные ополченцы, и начинено оно максимум стеклом и железной стружкой.
— Но, если рванет, мало не покажется.
Часового механизма тоже не было, ровно как и дистанционного взрывателя, что существенно упрощало задачу.
— Ну, парни, вы знаете, что делать.
Алекс сказал это так, словно речь шла о замене колеса на старом «Кадиллаке» в отцовском гараже.
— Здесь такая хрень часто встречается, — пояснил он. — Стой на месте. — Алекс угрожающе нахмурился.
— Извини. — Я отступила на шаг.
Он изменился. Стал более резким, собранным. И жестким.
— Это не игра, Тэсса. — Его взгляд немного смягчился. — Это война.
Он мимолетно коснулся моих пальцев и вернулся
