– Однако ты провалил инициацию, – подсказываю я.
– Зираптор покусал меня на первой же минуте.
– А потом Сорен намеренно завалил испытания из-за чувства вины, – я вспоминаю его рассказ.
– Он знал, что я не выживу в Лихоземье в одиночку, поэтому бросился прямиком в самую гущу тварей и не сопротивлялся их нападению.
– Хочешь сказать, он все же умеет обращаться с топором? – уточняю я.
– В нашей деревне он был лучшим.
– Неужели?
– Девушки просто проходу ему не давали.
– И что, он встречался с кем-то из них?
– Нет, ему нравилось всеобщее внимание. Не хотел ограничиваться лишь одной.
– Понятно… – протягиваю я.
– Лихолесье совершенно его изменило. Сомневаюсь, что в деревне его узнают, даже если мы когда-нибудь вернемся домой. Он почти полностью избавился от своего высокомерия и склонности к самолюбованию. Правда, его по-прежнему притягивает женский пол.
Тут дверь распахивается с резким ударом, и мы с Айриком подпрыгиваем от неожиданности. Мы так увлеклись беседой, что прослушали, как Сорен карабкался на дерево.
По-моему, мы полностью себя выдали своим молчанием и пристальным взглядом на новоприбывшего, потому что он спрашивает:
– Вы что, про меня разговаривали?
– Нет, – отвечает Айрик, а я в то же время произношу «Да».
Долговязый не верит в богиню, поэтому свободно врет. Очевидно, Сорен тоже приходит к этому умозаключению и верит мне.
– Надеюсь, только хорошее?
– Да, – заверяет его Айрик, но я опять рушу планы, одновременно с ним сказав «Нет».
– Ты ее обижал? – требовательно уточняет Сорен у друга.
– Да она сама кого хочешь обидит! – отмахивается тот. – Без конца донимала вопросами про инициацию и пыталась вытянуть побольше информации.
– Обычные люди так и поступают, – наставительно говорит Сорен. – Они общаются, заводят беседу.
– Вряд ли нас можно назвать обычными людьми. Им не приходится сражаться за выживание каждый день! – Парень наставляет вертел на друга, словно оружие. Сорен перехватывает шампур, дует на оставшееся мясо и вгрызается в него. Неделю назад меня бы передернуло от мысли, что я вынуждена делить трапезу с двумя парнями. Но сейчас меня лишь охватывает чувство сопричастности, принадлежности к группе, которое я не чувствовала с тех пор, как покинула деревню. Как же я соскучилась по Иррении!
– Лекарство моей сестры, – внезапно встреваю я в диалог. – Где оно?
Сорен виновато опускает взгляд на вертел:
– Нам пришлось использовать его остатки на твою рану. Она была очень глубокой, и кровь постоянно смывала мазь. Поэтому мне приходилось наносить ее более толстым слоем.
– Ну хоть жестянка осталась? – спрашиваю я.
– Конечно. – Сорен протягивает мне вертел и роется в куче вещей, сваленных возле матраса Айрика. Через несколько минут он обнаруживает пустую банку.
Откусив от жаркого, я отдаю вертел Айрику и беру жестянку.
– Может, это и глупо, но… – начинаю я.
– Нет ничего глупого в желании сохранить что-то, напоминающее о сестре, – вклинивается Сорен. Айрик же указывает на постель.
– Ты видела его одеяло? То серое, сплошь покрытое дырками. Оно уже почти не удерживает тепло, но зато сделано руками матери.
Я киваю, радуясь, что они разделяют мои чувства, и прижимаю склянку к груди.
– Я хочу домой, – признаюсь я ребятам.
– Здесь снаружи не так уж и плохо, – говорит Сорен. – Достаточно еды и очаг, чтобы ее приготовить.
– Зато компания могла бы быть и получше, – отмечает Айрик.
Сорен в ответ лишь поднимает глаза к потолку.
– Я никогда не удовольствуюсь проживанием в чаще, – заявляю я им. – Вне зависимости, насколько удобно вы здесь все обустроили. Я обещала сестре приложить все усилия, чтобы вернуться домой. И планирую сдержать обещание. Предпочитаю рисковать жизнью, выполняя маттугр, а не бессмертной душой.
– Только не эта старая песня, – со стоном протягивает Айрик. – Ты так торопишься умереть, словно твоя жизнь совсем ничего не стоит.
– Я вовсе не тороплюсь умирать, – возражаю я. – Я жажду одолеть Пераксоло.
Скептик лишь фыркает.
– Я его ранила! – привожу я свой аргумент. – А еще, теперь я в курсе его способностей. Я подбираюсь все ближе и ближе к своей цели.
– Ты его ранила? – переспрашивает Сорен. – Я этого не видел.
– Я бросила в него камень и попала.
– Отличная работа! – язвит Айрик. – Забросай его камнями до смерти. И быстро, пока он не прикончил тебя своими сверхъестественными способностями.
– От тебя никакого толку, – срываюсь я.
– Ты чуть не умерла! Если бы Сорена не было поблизости, то от тебя бы осталась лишь горстка обглоданных костей при входе в пещеру бога. И ты хочешь, чтобы я пришел в восторг от пары капель крови?
– Ты-то вообще ничего не добился! Даже плавать не выучился за все это время! Просто жалкое зрелище!
– Зато я жив и здоров! И никому из незнакомцев не приходится предлагать мне помощь в опорожнении мочевого пузыря.
– Жив и здоров? Именно так и говорят все трусы, место которых – гореть в аду!
– Эй, давайте полегче, – вступает в перепалку Сорен. – Хватит обмениваться оскорблениями и…
– Да отвали ты! – выкрикивает Айрик и бросает вертел в друга, запачкав ему жиром рубашку. – Я больше не голоден. Можешь сам нянчиться со своей ненаглядной!
И уходит, с грохотом захлопнув за собой люк.
Сорен вздыхает.
– Нехорошо получилось.
– Он всегда такой? – спрашиваю я его.
– А ты?
– Эй, вообще-то я права! И ты это знаешь. Ты сам в курсе воли богини.
Сорен отдает мне вертел.
– Ты можешь рассуждать, что будет лучше для тебя, но какое право ты имеешь навязывать свою точку зрения окружающим? У Айрика своя вера, и не нужно его разубеждать. Уверен, ты бы не обрадовалась, если бы кто-то попытался тебе доказать неверность учений Рексасены.
С этими словами Сорен следует за другом.
Я еще долго сверлю глазами закрытую дверь после его ухода.
Не знаю, почему мне казалось, что Сорен примет мою сторону в споре? Он знаком с Айриком гораздо дольше, да и в собственной деревне ко мне никто никогда не прислушивался. Не следовало рассчитывать, что в Лихоземье будет иначе.
Меня растили, чтобы быть лидером, но я явно в этом не преуспела. Я не умею вдохновлять других своим примером. Не могу даже заставить выслушать меня! Никогда мне не удастся завоевать уважение…
Да и с чего Сорену и Айрику меня уважать? Хоть я и спасла одному из них жизнь, но из-за этого мы уже несколько раз оказывались на пороге гибели. Я помогла освободить Айрика из подводной ловушки, но с тех пор только и делала, что спорила с ним и принижала значение его взглядов. Конечно, он тоже не уступал, но я находилась у ребят в гостях и все же с презрением отзывалась об их стиле жизни. Я была новичком в Лихоземье, а Айрик отнесся ко мне радушно и с участием, в своей собственной манере, правда.
Помимо меня в
