«Возьми себя в руки, – велел себе Брезан. – Никому нет дела до твоих мелочных и неуместных душевных терзаний».
Но иногда… иногда ему хотелось, чтобы это кого-нибудь заботило.
Тем временем его высший долг оставался неизменным.
– Раз уж мы так восхитительно откровенны друг с другом, – сказал Брезан, – средства у меня имеются. – В отличие от генерала Кируев, в увольнительной он не гонялся по антикварным лавкам за чрезмерно дорогими безделушками. Пороки Брезана были проще и дешевле: алкоголь (только не персиковый бренди), неизменные дуэли и время от времени – кулинарные курсы, потому что нет лучшего способа понять людей, чем еда. Все это означало, что он в разумной степени богат.
– Значит, мы можем договориться… – сказал Сфенни.
– Я знаю, как сделать перевод, – сказал Брезан, – но не знаю, как предотвратить отслеживание сделки. – Это была не совсем правда. Он выучился всяким трюкам у людей, с которыми довелось пообщаться. Он просто думал, что эти трюки не выдержат полноценного аудита.
– Я мог бы вас проинструктировать, – предложил Сфенни. – Но, как честный человек…
В конце этой нереальной интерлюдии Брезан должен был либо стать лучшим актером гекзархата, либо спонтанно воспламениться.
– …я должен принять меры предосторожности. – Сфенни внезапно прищурился. – И на случай, если вы думаете, что честный Кел и сам должен принять меры предосторожности, уверяю вас, что все пройдет более гладко, если мы придем к соглашению мирно.
– Я и не предполагал ничего другого, – сказал Брезан.
Сфенни передал ему планшет. Назвал сумму.
Брезан не стал скрывать презрения.
– Отлично.
Как Сфенни и обещал, его инструкции были легкими в исполнении. Брезан запомнил причудливые бухгалтерские трюки. Они не так уж отличались от того, что ему уже было известно.
– Прекрасно, – сказал Сфенни. – Мы вас устроим, пока будем ждать результата. Ради нашего общего блага, вы же понимаете. Хотите, пришлю вам бренди, чтобы скрасить ожидание?
Было заманчиво сделать так, чтобы Сфенни потратил выпивку впустую, но…
– В этом нет необходимости, – сказал Брезан со всей дипломатичностью, на какую был способен. Родители бы им гордились.
Сфенни набрал вызов на своем терминале. После мучительно долгой паузы опять появилась женщина в платье с кисточками.
– Привет, – сказала она голосом, в котором ничуть не поубавилось веселья. – Что теперь, Сфенни?
– Отведите нашего гостя туда, где он сможет с удобством подождать некоторое время, – сказал круглолицый Шуос. – Позаботьтесь о том, чтобы его накормили, напоили, как обычно. А я должен немедленно разобраться с этим треклятым посланцем от фракции Видона.
– Не вопрос, – сказала женщина и улыбнулась Брезану. На её щеках появились ямочки.
Вот черт, она же не флиртует? Не то чтобы она его не привлекала – как раз наоборот, – но прямо сейчас ему ни в коем случае нельзя отвлекаться. К счастью, женщина на этом остановилась.
Они снова поднялись на лифте, на совершенно другой уровень. Чтобы отвлечься от дурных предчувствий, он разглядывал декор. Тот, кто украсил этот уровень, любил монохромные картины с изображениями ледяных планет, окаймленных головокружительными фрактальными завихрениями. Хорошая работа: Брезан сам не умел рисовать, но его младший отец был детским иллюстратором с хронической неспособностью смотреть на произведения искусства без вивисекции.
К тому времени как они добрались до «комнаты ожидания», там уже стоял поднос с едой: на нём было всё, от миски с лапшой, увенчанной половинкой вареного яйца, до тарелок с нарезанными фруктами. В комнате даже имелись полки с книгами, к которым Брезан не собирался прикасаться. Помещение было оформлено с таким ошеломляющим преобладанием синего и бежевого, что у Брезана зачесались лопатки.
– Вот такие дела, – сказала женщина. – Могу я чем-нибудь помочь, чтобы всё это не казалось таким невыносимым? – И опять эти ямочки на щеках, с надеждой.
Искушение было сильным, но нет…
– Спасибо, я в порядке, – ответил Брезан. Его дилемма не была её виной.
– Ну ладно. Я зайду за вами позже.
Брезану хватило времени в самый раз, чтобы опуститься в чертовски удобное кресло и задаться вопросом, каково это – жить до такой степени беспечно. Потом, о ужас, он уснул. Проснулся через неопределенное время, с ужасно затекшей шеей. От персикового бренди во рту остался ужасный привкус, хоть он едва прикоснулся к выпивке. И женщины в платье с кисточками нигде не было видно.
Брезан медленно поднялся, подошел к стене и начал писать на ней пальцем:
ЛИСАМ МОЖНО ПОЛНОСТЬЮ ДОВЕРЯТЬ
Снова и снова, как ребенок на уроке чистописания. Интересно, а почерк способен выражать сарказм?
К помещению примыкала небольшая, но полностью оборудованная ванная комната. Брезан понимал, что в этом крылся намек на то, как долго его планируют здесь держать. Он потребовал разговора с начальством. Ничего не вышло, но он и не рассчитывал на успех.
Смирившись, он поел. Чисто военная практичность. Кроме того, молочно-морковный пудинг был вкусным. Надо попытаться самому такой приготовить, если он отсюда выберется, что казалось все менее вероятным.
И опять ожидание. Новые подносы с едой, которые всегда появлялись через щель, способную отрезать руку, если он попробует её просунуть внутрь. Вновь он спал в кресле, хотя обещал себе больше так не делать. Сержант из Академии отругал бы Брезана за такое поведение. Когда они снова встретятся с генералом Кируев, надо будет извиниться за то, что он считал ремонт часов легкомысленным хобби, и попросить об уроках инженерного мастерства.
Наконец, за несколько мгновений до того, как он собрался протаранить дверь плечом – такой тупой трюк мог бы предпринять лишь Кел из анекдота, оказавшись в ловушке в шуосском здании, – опять появилась женщина в платье с кисточками.
– Вот вы где, – сказала она, словно не привела его сюда сама. – Идёмте!
Она, кажется, затеяла светскую беседу на пути к кабинету Сфенни. Брезан отвечал рассеянным хмыканьем. И всё же он завидовал её способности не обижаться на его ужасные манеры.
– Сфенни, – сказала женщина, когда они добрались до кабинета с его коллекцией книг. – Вот он. Наслаждайтесь!
Её дразнящий голос заставил бы Брезана улыбнуться с неохотой, случись им встретиться при других обстоятельствах. Но не сегодня.
– Возникли осложнения, – сказал Сфенни, как только закрылась дверь и они с Брезаном остались вдвоем.
У Брезана сердце ушло в пятки. Сфенни, этот черветрах, хотел ещё взятку. Что ж, с такой проблемой можно разобраться. Да проблемы и нет, потому что такими темпами он скорее умрет от раздражения, чем доживет до выхода в
