«Кто ты, Карл?» – спросила однажды Дебора.
«Кто ты? – спрашивали его Виктория и Людо. – Куда ты идешь, Карл? Зачем?»
«Кто я?» – это и был тот самый главный вопрос, ответ на который способен разогнать туман тайны и недосказанности не только над всем тем, что происходило сейчас и здесь, но и над тем, что случилось когда-то где-то, за много лет до рождения Карла.
Однако додумать эту простую мысль, пришедшую в голову как раз тогда, когда он и его спутницы начали спускаться по очередной лестнице, Карл не успел. Сжало виски, и кровавый занавес внезапно упал перед глазами, застилая взор. Карл остановился, переводя сбившееся дыхание, и, как оказалось, вовремя. Раскаленные иглы пронзили все тело, заставив испытать мгновенную, жестокую боль. Он почувствовал выступившую на лбу и висках испарину и подавил рвущийся из груди крик, медленно – слишком медленно – приходя в себя после испытанного потрясения. Но воля, на которую Карл мог положиться даже тогда, когда вовсе себя не сознавал, заставила сделать следующий шаг. Движение вернуло ему некоторую ясность мысли. Взор прояснился, и Карл увидел под ногами язычки поднимавшегося снизу, из глубины лестничной шахты белесого тумана.
– Надо было взять с собой твоих волшебниц, – голос Валерии развеял остатки морока, наведенного творящейся вокруг Карла волшбой, и он окончательно пришел в себя.
«Нельзя», – хотел объяснить он дочери, но его опередила Дебора.
– Этого нельзя было делать. – Голос Деборы звучал сейчас почти так же, как в самые волшебные мгновения их взаимной страсти. Он стал низким и чуть хрипловатым, поднимаясь из самой глубины груди.
– Почему? – а вот голос Валерии, напротив, поднялся еще выше, и гортанный клекот, который и всегда-то чудился в нем, усилился, стал отчетливым, обретя к тому же напряженный носовой оттенок.
– Да, потому что эта волшба имеет иную природу, – сказал Карл, удивляясь тому, как просто пришло понимание происходящего. – Обычной магии здесь нет места.
Откуда пришло это знание? Карл затруднился бы ответить, но знание пришло сразу же как только прозвучал вопрос Валерии.
«А что знает об этом Дебора? Или она просто чувствует?»
Гавриил Рудой и Арина Нова, Карл Ругер и Дебора Вольх… Возможно, кто-то еще, когда-то и где-то? Или же такое случилось только дважды?
«Еще одно условие», – ноги уже погрузились в туман по колени, но Карл бестрепетно шел дальше. Шаг, еще шаг, туман поглотил его целиком, ступеней под ногами и самих ног он уже не видел, а пламя факела превратилось в размытое кровавое пятно.
В таком тумане могло произойти все что угодно. Во всяком случае, пока они медленно – едва ли не на ощупь – спускались вниз по заколдованной лестнице, даже Карлу, видевшему в жизни и не такое, в сплотившейся вокруг сизой мгле мерещились поджидающие их ужасы. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Будь Карл здесь один, сердце его было бы спокойно, но сейчас он вел за собой тех, забота о ком легла на плечи тяжким грузом. О, нет, он ни разу не пожалел, что взвалил на себя эту ношу. Напротив, был благодарен добрым богам за этот великий дар. Однако и цена такому сокровищу была под стать. Почти незнакомое до сей поры чувство тревоги прочно поселилось в его некогда бестрепетном сердце.
5Лестница закончилась, и Карл со спутницами оказались в узком и низком коридоре, уводившем все дальше и дальше в недра замковой горы. Плотный, поглощающий все внешние звуки, но при этом какой-то «звонкий» туман по-прежнему не позволял ничего видеть. Тем не менее, хотя Карл и женщины находились в плену тумана уже порядочное время, двигаясь сквозь него практически вслепую, ничего особенного с ними не происходило. А туман… что ж туман, в любом случае, не был природным феноменом и неожиданным образом оказался едва ли не обретшей материальность поэтической метафорой. Жизнь Карла, если взглянуть на нее с такой точки зрения, являлась не чем иным, как движением сквозь густой туман неопределенности. Из неизвестного прошлого к непредсказуемому будущему сквозь стремительно меняющее свои формы настоящее.
Но если так все и обстояло, то Карл мог наконец вздохнуть с облегчением: никакой предопределенности в его жизни не было и не могло быть. Предопределенность и предсказуемость просто не уживались с Карлом Ругером, идущим по жизни своей дорогой. Дорогой, которая в каждый момент времени возникала перед ним в результате случайного, а значит, свободного выбора и могла быть с легкостью оставлена ради любой другой дороги.
– Карл! – предупреждающе окликнула Дебора. В ее голосе прозвучали настороженность и тревога, но Карл и сам уже почувствовал возникшую впереди преграду.
«Ну, вот и конец дороги, – подумал он, осторожно приближаясь к тому, что закрывало им путь. – Или почти конец».
Предполагать можно было все, что угодно. Но туман пропустил их, признав, а значит…
«Значит…» – у него возникла было мысль о Гавриэле, но в тот момент, когда Карл коснулся кончиками пальцев деревянной панели, запиравшей галерею, уже стало понятно, что искать рукопись Кершгерида в этой части лабиринта бесполезно. Вероятно, маршал Гавриель читал записки Кершгерида в каком-то другом месте, потому что вряд ли был способен пройти через «туманные врата». Но, возможно, он тоже шел не один?
«Да, нет, – решил Карл, исследуя преграду. – Маршал здесь не появлялся. Замок велик, и подземелья его обширны. Наверняка здесь существуют и другие укромные места, где можно скрыть от чужих глаз ценную вещь. А
