– Карл!
– Зачем вам это, Ребекка? – тихо спросил он. – Вы ведь меня не любите…
– А вы? – спросила она вместо ответа.
– Я?
Что он мог ей сказать? Вернее, что должен был теперь сказать? Карл и сам не знал ответа, вернее все еще не мог ясно выразить то, что творилось в его душе.
– Я? Я любуюсь вами, – сказал он холодным ровным голосом. – Но ваша красота меня не воспламеняет.
– Значит, нет? – В глазах императрицы зажегся какой-то новый, неизвестный Карлу огонь. – Это ваш окончательный ответ?
Ну что ж, он получил сказочное предложение и отверг его, руководствуясь не вполне понятными ему самому мотивами, среди которых было много всякого, вот только голоса своего сердца он тогда не услышал, просто потому, что не пожелал. Или все-таки именно голос сердца все и решил?
– Да, – сказал он и улыбнулся Ребекке Яристе, такой прекрасной и такой чужой. – Но вы можете быть совершенно уверены, ваше величество, я буду сражаться за вас и вашего сына так, как если бы бился за себя.
7Почему сейчас он вспомнил о том разговоре? Только ли потому, что очутился в этих памятных ему спальных покоях?
– Вы здесь, Карл? – Голос Дмитрия едва не заставил Карла вздрогнуть. – Я вас не вижу, Карл, но мне сказали, что вы, может быть, сочтете возможным…
Карл с удивлением огляделся вокруг. Сейчас в комнате оставались только они с императором. Судя по всему, за то время, пока он предавался воспоминаниям, все уже покинули спальню императора. Поубавилось и горящих свечей.
– Здесь, – Карл услышал свой голос, но исходил он, казалось, не из его горла, а звучал сам по себе, возникая одновременно везде и нигде. Ощущение более чем странное, но Карла удивить было сложно, тем более сейчас.
– Значит, Филипп меня не обманул, – вдруг сказал император. – Он это сделал.
– Кто такой Филипп?
– Филипп Жаворонок, – объяснил император, борясь с одышкой. – Мой придворный алхимик и маг.
– Он Кузнец, я полагаю? – вести разговор, зная, что ты невидим, было непросто.
– Кажется, он действительно что-то такое говорил… Давно… Я точно не помню, но… но дело не в этом. Только что я подписал последний вариант своего… завещания. Теперь уже наверняка последний.
– Мне очень жаль, Дмитрий, – тихо сказал Карл, но старик услышал.
– Не жалейте, Карл, – сказал он с усмешкой, которая явно далась ему с трудом. – Я… я прожил много дольше, чем… рассчитывал. Где вы сейчас… находитесь… Карл?
– Здесь, – пожал плечами Карл. – В изножье кровати.
– Нет, – Дмитрий чуть заметно покачал головой. – Я имею в виду… на самом деле.
– Во Флоре, – ответил Карл и тут же сообразил, что еще мгновение назад ничего этого не помнил. – В Мраморных горах.
– Далеко, – тяжело выдохнул Дмитрий. – Хотя… там, кажется, есть проход… в Сегед… и зима еще не закрыла … перевалы.
– Вы правы, Дмитрий, – согласился Карл. – Но что это меняет?
– Многое… вы можете успеть в… Цейр… до того… как все закончится. Сколько времени?
– Сколько времени возьмет дорога? – переспросил Карл.
– Да, если не жалеть… лошадей…
– Месяц, – ответил Карл, недоумевая, зачем ему теперь ехать в Цейр. – Может быть, три недели.
– Месяц я, пожалуй, продержусь.
– Но зачем?
– Вы же слышали… Карл! – Дмитрий был явно удивлен вопросом Карла. – Вы же…
– Я ничего не слышал, – объяснил Карл.
– Вот как, – Дмитрий закашлялся и какое-то время только перхал и хрипел, содрогаясь всем своим тщедушным телом, прикрытым слишком тяжелым для него меховым одеялом.
– Я завещал империю вам, – сказал слабым голосом Дмитрий, едва оправившись от приступа кашля.
– Мне?
Это был совершенно неожиданный поворот. Империя Яра давно уже превратилась для Карла в сон, образ речи или предмет воспоминаний, хотя он и знал, что нечто, по-прежнему именуемое империей, все еще длит свое жалкое существование, больше похожее на призрачное посмертие. Но в любом случае, какое отношение он, Карл Ругер, имел ко всему этому, тем более к императорской короне Яра?
– Мне? – Карл с удивлением посмотрел на старика и недоверчиво покачал головой, на мгновение забыв даже, что Дмитрий его не видит.
Старый император действительно его не видел и, возможно, поэтому неправильно понял интонацию произнесенного Карлом слова.
– Я вас… понимаю, – слова давались императору с трудом, но Карл видел, Дмитрий очень старается говорить связно и разборчиво. – Империя… Да, Карл… от империи Яра остались лишь… корона… да название. Округ Цейра… и полоса по правобережью… Данубы… Ничто. И эту малость еще не… не украли… только потому, что… так сложился… здесь… баланс сил. Это мало… я знаю, но… Карл! В ваших руках… Вы… Ведь вы, Карл, еще можете… возродить империю моего… отца. Прошу вас… Карл! Я… буду ждать… обещаю… но… если нет… если не… успеете… Все тут… в шкатулке… мое… завещание… завещание… Евгения… письмо… его письмо к вам…
Все это было дико, неожиданно и совершенно невероятно, и хотя Карл слышал сейчас каждое произнесенное Дмитрием слово и как будто даже понимал эти слова, думал он только об одном. Ему не нужна была корона Яра. Ему ни к чему была эта ушедшая в прошлое империя. Неожиданно открывшееся наследство раздражало своей ненужностью. Оно было избыточно, оно предполагало обязательства, которые он совсем не желал сейчас на себя принять, и тем не менее…
– Я никогда не желал власти, – сказал Карл вслух и тут же устыдился своих слов.
«Да, власти я не желал, – признал он в душе. – Но принял и герцогский титул, и булаву верховного воеводы Флоры».
Конечно, можно было сослаться на обстоятельства, вынуждавшие его время от времени принимать на себя очень серьезные обязательства и связанные с ними титулы и посты. И власть, разумеется. Можно было, однако, вспомнить, что и оставлял он их затем без сожаления и зачастую сразу же о них забывал. Все это так, но чем тогда предложение Дмитрия Яра отличалось от всех иных предложений, которые Карл когда-либо и где-либо не отверг?
– Я никогда не хотел быть императором, – сказал он, сознавая, насколько дико звучат эти слова. Но Дмитрия они, по-видимому, не смутили.
– Я знаю, – ответил старик. – Но, Карл… Даже мой отец… Евгений… полагал вас… единственным, кто… кто способен… сохранить… его… империю. В его завещании… наследником… названы вы, а не… я.
«Что он несет?! Какое отношение я имел к наследованию короны? Он просто выжил из ума!»
– Карл, – сказал Дмитрий, как будто подслушав мысли молчавшего Ругера. – Я не выжил из ума. Так все… и было. Мать… она подделала… завещание отца. Вы отказались… отказались остаться с ней… и она… Я еще не был коронован… Ждали вас…
«Вот как… Ждали меня…»
– Вы еще здесь, Карл? – Старик приподнялся на подушках и посмотрел в пустое пространство у изножья
