Черные стены и черные крыши домов, крытых пластинами сланца, узкие извилистые улицы, похожие издали на черные трещины, и клочья серого тумана, наползающие на город со стороны шхер… Линд.
– Добро пожаловать в Линд, дамы и кавалеры, – сказал Карл.
– Благодарю вас, Карл, – усмехнулся в ответ Конрад Трир. – Мне приходилось уже здесь бывать, но, может быть, вы объясните теперь, что мы тут ищем?
– Трудно сказать, Конрад, – Карл перехватил понимающий взгляд Деборы и чуть заметно кивнул, подтверждая ее догадку. – Возможно, я ищу самого себя, но, видят боги, пока не знаю, зачем.
– Чутье, – кажется, Конрад такому ответу совершенно не удивился.
– Интуиция, – улыбнулась Дебора.
– Вы что-то почувствовали, Карл? – спросила Анна.
– Всего понемногу, – снова улыбнулся он. – А кстати, у кого-нибудь из вас есть деньги?
– Не волнуйтесь, герцог, – Дебора тронула тонкими пальцами, затянутыми в бежевую лайку, коричневый, затейливо расшитый золотом кошель. – Я никогда не отправляюсь в путь без денег.
«Никогда…» – у девушки, встреченной Карлом на Чумном тракте и вскоре ставшей, благодаря причудам случая, его рабыней, в маленьком потертом кошеле лежало всего три золотых и семь серебряных монет.
«А сколько золотых теснится теперь в кошеле на твоем поясе?»
Но ему даже в голову не пришло, что на самом деле это его золото. Разве у мужа и жены есть что-нибудь, что не принадлежит им обоим?
Впрочем, деньги, как выяснилось, имелись почти у всех его спутников. Не оказалось их почему-то только у самого Карла и Августа, забывшего в лагере – вот случай! – кошель, с которым по старой солдатской привычке действительно никогда не расставался.
«Интересное совпадение, – решил Карл, на ходу обдумывая случившее. – И опять-таки, возможно, совсем не случайное».
Поскольку лошадей у них не было, а дорога до городских ворот могла показаться легкой только неопытному человеку, им, действительно, следовало поспешить. От устья пещеры в долину Лабы – неширокой, но своенравной реки, вела едва заметная, заросшая травой и молодыми побегами вереска тропа. По ней они и спустились, преодолев крутой склон холма без того, чтобы свернуть себе шею или повредить ноги. Кто и зачем проложил этот, максимально учитывающий топографию местности путь наверх, сказать было трудно. Во всяком случае, на звериную тропу это не походило, но, как говориться – и, вероятно, правильно говорится – вопросы возникают тогда, когда на то имеются веские причины. А у них такой причины просто не было.
4– Здесь! – сказала Дебора, останавливаясь перед очередной гостиницей. – Карл, я хочу поселиться в этой гостинице.
Гостиница называлась «Морской зверь» и ничем, на взгляд Карла, не отличалась от нескольких других, выглядевших ничуть не хуже, но в тех Дебора и Валерия жить не захотели.
– Да, – неожиданно согласилась Валерия. – Мне она тоже нравится. Конрад, супруг мой, ведь правда, мы можем заночевать в этом странноприимном доме?
– По слову женщины, – усмехнулся в ответ бан Трир. – Но, может быть, графиня Брен[22] предпочтет…
– Нам все равно, – улыбнулась Виктория. – Эта или та, только чтобы в ней хорошо готовили и застилали постель чистым бельем.
– Пять комнат, хозяин, – сказал Карл вышедшему навстречу дородному мужчине, облаченному в богатый костюм, поверх которого, впрочем, был надет длинный кожаный фартук, указывающий на род его занятий. – С самыми большими и удобными кроватями, какие только вы сможете найти.
– Я обойдусь и обыкновенной, – хмуро буркнул подошедший к Карлу слева Август.
– Почем ты знаешь, Август, что проведешь эту ночь один? – отмахнулся Карл и снова посмотрел на хозяина гостиницы. – Найдутся у вас, мастер, такие комнаты?
– Разумеется, ваша светлость, – поклонился мужчина, успевший, верно, посчитать алмазы на рукояти Убивца. – И комнаты, и кровати, и все, что будет угодно господам.
– Обед! – сказал Конрад. – Нам будет угоден обед, и не жалей усердия своих поваров, любезный. За хорошее вино и вкусные яства ты будешь вознагражден отдельно.
– Вы не останетесь недовольны, милорд, – еще ниже склонился в поклоне содержатель гостиницы. – Все самое лучшее, чем славен город Линд, будет на вашем столе.
– Но сначала, – мягко остановила его Дебора, – мы хотели бы привести себя с дороги в порядок. Так что кипятите воду, мой друг. Нам понадобится целое море горячей воды!
– Прошу вас, дамы и господа, – похоже у хозяина голова кругом пошла, когда он рассмотрел остальных гостей. Как бы ни были просты дорожные костюмы Карла и его спутников, опытный взгляд легко мог оценить происхождение тех, кто их носил, по тем особым приметам, которые, в общем-то, и искать не требовалось. Ткани, покрой и драгоценности говорили сами за себя.
– Ваша милость, – донесся до ушедшего несколько вперед Карла почтительный шепот кабатчика, обращавшегося сейчас, по всей видимости, к капитану. – Вы только дайте знать, и вам не придется коротать ночь в одиночестве. В Линде много славных девушек, но для вас…
– Мне нравится это место, – едва сдерживая смех, повторила Дебора. – Пойдем, Карл, и посмотрим, так ли хороши здесь комнаты, как обещает нам этот славный человек.
5В Семи Островах не было петухов. Они там просто не приживались. Зато над городом летали чайки. Нервные, вечно встревоженные и крикливые, птицы эти никогда, кажется, не знают покоя – ни днём, ни ночью. А вот в Линде чайки другие: спокойные, неторопливые. Другой город, другие птицы. В том числе и петухи.
Петушиный крик разбудил Карла, когда рассвет могли почувствовать только худые и жилистые «северянские тарнеголи», да, быть может, он сам, если бы таково было его намерение. Однако просыпаться так рано – за маленьким гостиничным окном все еще было темно – Карл не предполагал. Но природу обмануть трудно, если возможно вообще. Сон ушел, как ни бывало, чего, впрочем, и следовало ожидать, и, значит, Карл снова должен был выбирать. Ему было удивительно хорошо сейчас под тяжелой пуховой периной, без которой он вполне мог обойтись. Но он был не один, а Дебора… Что ж, все дело было в ней. Разумеется, Карл мог тихо подняться, даже не разбудив спящую женщину, и – оставив ее досматривать сны, – отправиться бродить по темным, затянутым туманом улицам Линда, вспоминая его ногами. Но мог и остаться, снова позволив себе раствориться в медленно поднимающейся волне страсти, огонь которой, сама того не подозревая, разжигала в нем сейчас Дебора. Нежное дыхание в плечо, прикосновения горячего бедра и упругой груди, рука, лежащая на его животе… Однако прошедшая ночь и без того оказалась едва ли не самой бурной в истории их короткой любви. Дебора была ласкова и нежна, и одновременно неистова. Как ей удавалось сочетать несочетаемое? Вероятно, все дело в сложной природе ее души, в которой бок о бок сосуществовали женщина и
