– Не то, чтобы я возражал, – улыбка все-таки появилась на губах Конрада, но по строгому лицу промелькнула и быстрая гримаса легкого раздражения, – принцесса, но не могли бы вы предупреждать, когда выпускаете своего зверя? Он мил, не спорю, но иногда…
– Простите, бан, – мило улыбнулась в ответ Дебора. – Я просто об этом не подумала.
– Там, наверху, есть дверь, – добавила Дебора через мгновение. – Она не заперта, но сам он пройти через нее не может. Дверь заперта, и ее «держит» какой-то аркан.
– Как полагаете, какое сейчас время суток? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Карл, которого слова Деборы не могли не насторожить.
– Ночь, – не задумываясь, ответила Валерия.
– Да, пожалуй, – согласился с ней Конрад. – Я бы сказал, полночь. Луна уже взошла.
– И небо, как мне кажется, ясное, – кивнул Карл, – не так ли?
– Так, – на губах повернувшегося к нему Конрада появилась совсем иная улыбка, больше похожая на хищный оскал.
– Луна в полной силе, – многозначительно добавила Виктория.
– Нас ждут, – согласился Карл.
Норна знала, не могла не знать, что, как минимум, пять дней назад Карл находился в Западной пустыне, держа путь к ущелью Второй ступени. А еще раньше она узнала, что там, в Мраморных горах, находится Леон. Остальное домыслить не так уж сложно. Тот, кто ставит «кольцо», обязан чувствовать жертву, иначе ничего у него с ней не выйдет. И, следовательно, Норне уже известно, что она просчиталась. И если три дня назад Карл вдруг оказался в Линде, то объяснить это можно было только одним-единственным способом: он нашел перекресток и знает, как использовать волшебные зеркала.
После этого Карлу оставалось сделать всего лишь три предположения, каждое из которых в отдельности и все вместе выглядели вполне правдоподобно, – и рисунок, который он теперь создавал, обрел гармонию завершенности. Мог ли Филолог Даниил сообщить Норне о появлении Карла в Линде? Вероятно, мог, ведь он владел всеми тайнами слова, а слово летит быстрее стрелы и дальше птицы, не так ли?
«Мог, – решил Карл, тщательно обдумав ситуацию. – Вполне, мог и, вероятно, так и поступил».
Значит, кроме всего прочего, Норна знала теперь и о том, что Карл путешествует не один.
Второе предположение касалось того, что известно Лунной Деве о тайнах Мотты. Знала ли Норна о том, что представляет собой перекресток? Интуиция подсказывала Карлу, что да, могла знать и, скорее всего, знает. Она жила на свете дольше самого Карла и была неглупа. Даже больше, Норна чрезвычайно умна и упорна в достижении своих целей. А умный человек, располагающий временем и имеющий желание, способен многое узнать и понять. Так почему бы не предположить, что Лунная Дева знает, как минимум, не меньше, чем сам Карл? Возразить нечего. Именно так все и должно быть.
«Могла знать, – согласился Карл. – Может знать. Знает!»
Следовательно, оставался один – последний – вопрос. Где она пребывает в настоящее время? Конечно, можно было прибегнуть к помощи Тьмы, но Карлу этого делать не хотелось. Не сейчас и не здесь в самом сердце Ляшны, где властвует неизвестная ему магия ярхов. К тому же логика и здравый смысл были в данном случае ничем не хуже. Даже лучше. За их помощь не приходится платить.
«Ну, что ж… – Карл попытался представить положение, в котором оказалась Норна после его бегства из Семи Островов. – Ну что ж…»
Если Норна покинула Сдом в ту же ночь, а, судя по всему, так и произошло, значит, она давно уже могла достигнуть своего убежища в Ляшне. Могла физически и, возможно, должна была, поскольку лучшего укрытия, чем тайный храм ярхов, и придумать нельзя. К тому же там – вернее, здесь – она обладала всей возможной для нее властью и могуществом, и место это, как она должна была полагать, никому, кроме ее народа, известно не было. Четыреста лет… Иван Фальх говорил, что последнее упоминание о ярхах относится именно к тому времени. И, судя по всему, так оно и есть. Карл ни разу, кажется, о ярхах даже не слышал. И не напади они на него во Флоре, ничего о Детях Луны и не узнал бы. Но и Норна, после всего, что случилось во Флоре и в ущелье Второй ступени, не могла не понимать, что тайне ее положен предел.
«Тайное пристанище… скрытое могущество…» – но если так, то и предугадать следующий ход Карла не должно было составить для нее труда. А на дворе, как назло, ночь, и, если небо действительно чисто, то и луна на нем. Не полная, к счастью, а лишь во второй четверти, но и этого могло оказаться более чем достаточно.
– Нас ждут, – сказал Карл вслух.
– Очень мило с их стороны, – улыбка Валерии не предвещала встречающим ничего хорошего, интонация – тоже.
– Вы позволите мне идти первым, капитан? – спросил Август, обнажая меч. В такой тьме он, разумеется, ничего не видел, а если и видел, то совсем немного, но он был великолепным ночным бойцом и наверняка успел уже сориентироваться на слух.
– Нет, – жестко остановил его Карл. – Первым пойду я. Сразу за мной идут принцесса и Конрад с Валерией. Госпожи волшебницы, если их это не затруднит, могли бы составить наш арьергард, а ты, Август, пойдешь вместе с мастером Мартом сразу перед ними.
В таком построении «колонны» имелся смысл, и молчание, которое, пусть и не всегда, является знаком согласия, было ответом. Во всяком случае, спорить никто не стал, и значит, вопрос решен.
8Крутая лестница со стертыми ступенями вывела в маленькую с низким плоским сводом камеру, запертую железной едва тронутой ржавчиной, но при том пахнущей седой древностью дверцей. Впрочем, запоров на ней не оказалось, и открылась она сразу, тяжело шелохнувшись под напором плеча Карла и медленно, под протяжный скрип петель, уйдя вперед. И, едва дверь отворилась, мрак стремительно бежал прочь, вытесненный яростным лунным светом, льющимся, как того и следовало ожидать, сверху, то есть, оттуда, куда уводил еще один, на этот раз совсем короткий, лестничный марш. А уже через полминуты они оказались наконец под открытым небом.
От верхней части здания – чем бы оно ни являлось когда-то, замком ли, крепостью, или, возможно, храмом – остались одни лишь жалкие развалины. Во всяком случае, по первому впечатлению, разрушения здесь были гораздо более значительными, чем в замке Кершгерида. Лестница вывела Карла и его спутников в обширный зал, вернее в то, что от него теперь осталось. А сохранилось здесь немногое: выщербленные временем и непогодой каменные плиты под ногами, чистое ночное небо над головой, и купы платанов над жалкими
