Мы с Хэлом опускаемся на колени. Огонь бушует вокруг, разрывает мое тело. Чувствуется отвратительный запах горелой кожи и мяса. С треском загораются волосы на моей голове. Я вся горю и кричу, а рядом рыдает Хэл.
– Ты не сможешь нас убить! – кричу я Королеве. – Не хватит у тебя на это сил!
А огонь все горит. Я уже в агонии. Хэлу еще хуже – он дрожит у меня на руках. Его тело почернело и обуглилось. Он кричит, я тоже, и наши крики, сливаясь, гремят на весь мир.
Но я не выпускаю Хэла – продолжаю обнимать, проклиная на чем свет стоит и пламя, и наславшую его Королеву волков. Внезапно пламя оставляет меня в покое, но не перестает сжигать Хэла. Он по-прежнему кричит от боли.
Я боюсь, что Хэл сгорит дотла и превратится в пепел, который разлетится по ветру, и я не смогу его удержать. Тогда Хэл будет потерян для меня навсегда. Я еще крепче, чем прежде, прижимаю Хэла к себе, а он все кричит и рыдает, уткнувшись лицом в мои волосы.
Огонь начинает угасать, причем так медленно, что я не сразу понимаю происходящее. А потом все заканчивается. Я вижу перед собой Хэла – не сгоревшего, целого и невредимого. Он больше не кричит – только всхлипывает слегка и дрожит всем телом.
– Это иллюзия, – говорит Хэл, пока я утираю слезы с его глаз. – Всего лишь иллюзия. Как в наших зеркальных книгах. И это еще не самое худшее, что она может придумать…
Хэл умолкает на полуслове, вновь кричит и начинает биться в конвульсиях. На нем лопается кожа, его кости трещат. Хэл превращается в гигантского черного змея. Он извивается, корчится, визжит, а я держу его, хотя чешуйки на шкуре змея остры словно бритвы. Они режут мне руки, и по ладоням стекает горячая скользкая кровь. Моя кровь.
Неожиданно змей впивается в меня зубами, но я не выпускаю Хэла. Лишь крепче впиваюсь в змеиную кожу, кричу, слепну от боли. Весь мир вокруг расплывается в мутное белое пятно. Но даже сейчас, в агонии, я продолжаю помнить о том, кто на самом деле этот змей.
Я сильно зажмуриваюсь, но не отпускаю его.
Чувствую, как начинает меняться, раздуваться тело, которое я держу в руках. Когда открываю глаза, вижу, что обнимаю руками всего лишь коготь гигантского монстра с бычьими рогами, львиным туловищем и орлиными лапами. Его глаза горят красным огнем. В одной руке он держит сплетенный из звезд кнут. От чудовища пахнет смертью. Меня начинает тошнить от страха.
Монстр смотрит на меня и смеется, пытаясь стряхнуть со своего когтя. Но я прижимаюсь всем телом к его лапе и крепко обхватываю ее руками. Монстр взмахивает кнутом и бьет меня по голове – из глаз летят искры. Весь мир начинает кружиться перед глазами, а боль настолько сильна, что, кажется, вот-вот сведет меня с ума.
Я умираю, закрываю глаза, но в мозгу у меня продолжает биться одна только мысль: «Не отпускай его. Не отпускай. Не отпускай».
Потом я вновь открываю глаза и вижу, что мы с Хэлом стоим на коленях посреди лесной поляны. Во всем теле пульсирует боль, но я держу запястье Хэла, а он поворачивается ко мне. В его глазах читается ненависть.
– Что тебе нужно от меня? – зло, требовательно спрашивает Хэл. – Ведьма. Дочь дьявола. Чудовище из пещеры!
Его слова причиняют боль, но я упорно сопротивляюсь и говорю в ответ:
– Я не оставлю тебя. Мне все равно, что ты скажешь. Можешь говорить что угодно, но я тебя не брошу.
– А почему ты думаешь, будто я хочу твоей помощи? Я был только рад сбежать от тебя, сбежать из поганого Дома-Под-Горой и от всей вашей мерзкой зеркальной компашки. Я был счастлив вернуться сюда, к Королеве и ее дочери. Ведь только они по-настоящему заботятся обо мне. А ты ничего не стоишь. Несчастная уродина. Смотреть на тебя не могу.
Что-то надламывается во мне. До чего же больно, больно, больно.
– Как ты можешь быть таким жестоким?
Он запрокидывает голову и смеется, хохочет, заливается. Я готова уже возненавидеть его, но чувствую под своими пальцами удары пульса на запястье Хэла и заставляю себя помнить, что передо мной не Хэл.
Это она пытается вывести меня из равновесия.
И я не отпускаю руку Хэла.
Он вновь кричит. Снова трещат его кости.
Теперь Хэл превращается в огромную черную птицу – стервятника. Он вонзает когти мне под ключицу, пробирается ими ближе к сердцу. Я кричу от боли. Стервятник взмахивает широкими крыльями и вместе со мной поднимается в воздух. Его когти разрывают мне тело. Я отчаянно цепляюсь за лапу стервятника, а внизу весь мир кружится словно на карусели.
Стервятник поднимается все выше и выше. Он держит путь к отвесному белому утесу, из-за которого выглядывает серебристый диск Луны.
Там он валит меня на камни. Боль пронзает плечи, спину, ноги. Я слышу резкое щелканье клюва, и весь мир накрывает ослепительная белая волна чудовищной боли.
Я почти теряю сознание, но тихий голос продолжает повторять в мозгу:
«Не отпускай его. Не отпускай. Не отпускай».
И я повинуюсь этому голосу.
Затем мы вдруг снова оказываемся на лесной поляне. Я больше не чувствую боли. Где-то вдали шумит дождь. Нет, он идет прямо над нами. Я чувствую на коже чудесные прохладные капли.
– Эхо, – сдавленным голосом произносит Хэл.
Но Королева волков свои игры еще не закончила. Тело Хэла еще раз трансформируется – он превращается в огромного белого медведя, у которого каждый коготь на лапе длиной с мою руку, а зубы больше чем сталактиты на потолке в ледяных пещерах.
Медведь открывает пасть, рычит и кладет на меня свободную лапу – за другую я продолжаю судорожно держаться. Когти глубоко впиваются мне в спину. Чувствую, как из порезов вытекает горячая кровь, а ласковый дождь вдруг сделался ледяным. Он теперь бьет меня своими острыми, как иголки, каплями.
Я слышу, как Королева волков снова произносит похожее на странную песню заклинание.
Каждая клеточка тела кричит, требуя, чтобы я немедленно уходила прочь. Пусть дальше будет что угодно, лишь бы прекратилась эта невыносимая боль. Но есть тоненькая ниточка, за которую и продолжаю цепляться. Не отпускаю Хэла, даже когда его громадная медвежья голова опускается и впивается клыками в мое плечо.
Я
