– Если бы вы с самого начала обратились к нам, такой исход был бы приемлемым, – в тон ему ответил Утер. – К сожалению, девчонка фейри смогла увлечь толпу, и сожжение ее на костре заставит бунт лишь сильнее разгореться. Мы решили, что оставим Ведьму-фейри в своих темницах до тех пор, пока страсти не утихнут. Лишь тогда мы сможем обсудить условия передачи ее Церкви.
– О каком промежутке времени мы говорим? Недели? Месяцы? Или, может, годы? – заволновался Карден. Аббат Уиклоу успокаивающе положил руку ему на плечо и, в свою очередь, поинтересовался:
– Что насчет народа фейри за стенами Шлака, Ваше Величество? У этих убийц на руках кровь паладинов.
– Мы предоставим им корабли и освободим путь на север. Пусть поселятся в Дании, в Норвегии, у черта на рогах – нам все равно, – заявил Утер.
Отец Карден кипел от злости.
– Это будет выглядеть как победа фейри над Церковью! Неприемлемо!
– Я разделяю опасения отца Кардена, Ваше Величество, – аббат Уиклоу скрестил руки под широкими рукавами, всем видом выражая глубокую рассудительность. – Мне достаточно известно мнение Папы Авеля по этим вопросам. Уверяю вас, он был бы весьма встревожен подобной снисходительностью в отношении столь распутных демонических созданий.
– Нам было бы печально расстраивать Церковь, однако вы бы раньше узнали о наших намерениях, если бы не решились вести переговоры с королевой-регентом за нашей спиной. Если у Церкви имеется жалоба, то пять тысяч солдат нашего войска готовы принять ее.
– Возмутительно! – выплюнул Карден.
Внезапно Белку что-то дернуло за ноги, и его вытащили из-под палатки. Желая посмотреть на мертвые маски на лицах Троицы, он извернулся всем телом, и тогда один из стражников грубо схватил его за шею и потащил прочь из шатра. Карден, Уиклоу и Плачущий Монах также покинули ее, кипя от гнева.
– Все, что ты сделал с тех пор, как приехал, рушит наше дело, – прорычал Карден, обращаясь к аббату, но тот перебил:
– Черт возьми, меня бы здесь и не было, если б ты задушил это восстание в зародыше и не позволил шлюхе-фейри превратиться в икону! И теперь я вынужден разгребать это!
Их внимание отвлек Белка, который отчаянно брыкался, пытаясь вырваться из рук стражи.
Плачущий Монах узнал его.
– Это еще что? – поинтересовался у стражника Карден.
– Мы поймали его за попыткой проникнуть в шатер короля, – глухо отозвался тот из-за маски.
– Я вам глаза выцарапаю, вы… – Белка выкрикивал самые злые и грязные ругательства, которые когда-либо слышал в отношении Красных Паладинов. Отец Карден скривил губы:
– Пусть им займется брат Солт. И велите ему начать с грязного языка этого маленького выродка!
Паладины кивнули, но тут выступил вперед Плачущий Монах.
– Это же всего лишь мальчик!
Уиклоу остановился и уставился на монаха. Отец Карден покачал головой, развернулся и отвесил монаху такую пощечину, что едва не сбил с ног их обоих. Рука Плачущего Монаха взметнулась, закрывая лицо, а Карден оправил мантию.
– Чего вы ждете? – обратился аббат к Троице. – Уведите мальчишку!
Стражники повиновались и потащили Белку в лагерь Красных Паладинов, а отец Карден схватил за руку Плачущего Монаха:
– Да что с тобой? С чего ты вздумал так позорить меня, а?
Монах стряхнул его руку и зашагал прочь, исчезая в лабиринте шатров. Спустя мгновение Уиклоу, не говоря ни слова, кивнул Троице, те ответили зеркальным кивком и последовали за Плачущим Монахом.
Когда отец Карден вернулся в лагерь Красных Паладинов и вошел в свой шатер, он обнаружил там женщину. Она стояла спиной к нему, плащ из шкур снежного барса раскинулся по земле ковром. Повернувшись, она сняла капюшон и посмотрела на Кардена холодными голубыми глазами с примесью зеленого.
– Отец Карден. Я Эйдис, первая дочь Камбера, единственная истинная наследница дома Пендрагон, и я полагаю, что у нас с вами есть общие интересы и общие враги.
Пятьдесят два
– Нет! – кричала Моргана, почти бегом проносясь по коридору и врываясь в Большой зал. Нимуэ, Мерлин, Артур, лорд Эктор, Штойбен, Кора и еще несколько старейшин фейри как раз собрались у стола, обсуждая небольшую записку, которую только что принес ворон.
– Это правда? Правда или нет? – требовательно вопросила Моргана.
У Нимуэ все было написано на лице. В ее глазах Моргана увидела поражение.
– Нет! – завопила она снова, подбегая к столу. – Ты не можешь сдаться ему! Они же убьют тебя, они всех нас убьют!
– Моргана… – начал Артур.
– Заткнись! – она яростно развернулась к брату: – Теперь ты счастлив, а? Ты, идиот, думаешь, он сделает тебя рыцарем? Думаешь, король Утер позволит тебе остаться при дворе в качестве его комнатной собачки? Ему плевать на тебя! Ты обречен, как и все мы!
– О, а чем ответишь ты, Моргана? – парировал Артур. – В чем твое гениальное решение? Постой, я знаю: убьем их! Убьем их всех, а?
– Да!
– Замечательно! Это все, что тебе доступно! Ты только это и умеешь предлагать! – заорал Артур. – Ну и куда это тебя завело, сестрица? А? Никуда! Ты просто сжигаешь мосты и идешь по трупам!
– Да как ты смеешь?! – зарычала Моргана.
– Прекратите! – рявкнула Нимуэ. Она повернулась к Моргане и сказала уже мягче:
– Это только мое решение, – в руках она держала записку от Утера. – Король обещает нам корабли на север.
Моргана закрыла лицо руками. Нимуэ опустила руку ей на плечо, борясь с подступающими эмоциями.
– Это единственный выход, Моргана. Все эти люди, – она махнула рукой в сторону города, – под моей ответственностью. Мне ненавистно бросать вас, но я просто не вижу другого решения.
– Мы можем прорыть туннели, можем вывести тебя наружу, – заявила Моргана, хватаясь за последнюю соломинку. – Ты могла бы переманить на нашу сторону другие деревни, даже большие города!
– А что случится здесь? – спросила Нимуэ. – Что станет с детьми в этом городе?
– Если они узнают, что ты бежала, то им не будет дела до фейри, – настаивала Моргана, – и они оставят Шлак в покое.
– Да неужели? Мой опыт знакомства с методами отца Кардена говорит о другом: разочарованный моим бегством, он захочет выместить зло на вас.
Со слезами на глазах Моргана обернулась к Мерлину:
– Разве ты не можешь что-нибудь сделать? Ты же Мерлин! Ты бы мог обратить ее в птицу или изменить ее лицо? Неужели ты ничего, совсем ничего не можешь?
В душе у Нимуэ промелькнула надежда, и она повернулась к Мерлину в ожидании ответа. Однако он печально покачал головой. Впервые за все время он выглядел на свои семьсот лет.
– Если б даже это было в моих силах, король Утер требует, чтобы Нимуэ сдалась ему в
