Она видела себя словно со стороны — девчонку, которой только-только исполнилось шестнадцать, бегающую с потерянным видом от дома к дому в поисках живых людей. «Есть здесь кто-нибудь?» — послышалось ей странное эхо из прошлого. Кенара вздрогнула и зашагала быстрее.
Сначала она услышала, а потом увидела, что попала в заселенную часть города. Население всегда создает своеобразный гул, складывающийся из голосов людей всех возрастов, шагов, лая собак или взвизгивания кошек, из скрипа дверей, стука и лязга посуды, инструментов, мебели. Самые звонкие звуки — это, конечно, детский смех и крики. В общем-то, привычный человеческому уху фоновый шум, который поражает лишь своим контрастом с внезапно обрывающейся мертвой тишиной.
Да, центр города был заселен, как и улица, ведущая к боковым воротам по направлению к Садам Масари. Нельзя сказать, что раньше Кенара знала всех и каждого в лицо в Деревне Звездопада, но лица новых поселенцев показались ей совсем чужими. Куноичи помнила, как располагались магазины и вывески, помнила завсегдатаев этих мест. Например, вон в том сквере на лавке всегда сидел старик с палкой, который играл с ручным хорьком и еле передвигал ноги. Он был как достопримечательность, всегда на своем месте. А теперь его нет. Не потому, что он мирно умер своей смертью в постели в окружении детей и внуков, а потому, что такое решение принял Нагаи Тсурэн. Его решение убило девочку, которая вот на этом самом месте два года назад ткнула в Кенару пальцем и закричала маме, что хочет такие же штаны, как у нее. Да, это были смешные штаны… Он убил и мать этой девочки, и всю семью. В доме на соседней улице жили семьи Рики и Таюши — они были соседями. Похоже, там и сейчас кто-то живет, но это уже другие люди. А Рики и Таюши уже никогда не будут вместе, никогда не будут дышать, бегать, использовать свои техники. Их просто больше не существует. Потому что так решил Нагаи Тсурэн.
Кенара не питала ненависти к Принцессе пауков. Точнее, ее чувства не были ненавистью в полном смысле этого слова. Разве человек ненавидит медведя, который рвет его плоть, или тигра, вцепившегося в его горло? Он просто желает спастись. Но человек ненавидит другого человека, по чьей вине происходят подобные вещи. Только человек мог впустить в этот мир демона и позволить ему резвиться на воле. Это Нагаи Тсурэн дал возможность ненависти Зерет найти воплощение в их мире. Всего лишь потому, что пожелал стать сильнее.
Она никогда не проиграет человеку, который пытается стать сильнее подобными методами.
Ход мыслей Кенары оборвался, когда она заметила на себе удивленные взгляды. Похоже, здесь каждое новое лицо встречали с любопытством. Плащ куноичи был распахнут, талию опоясывала повязка шиноби Деревни Листа. В разных ситуациях она носила ее то на лбу, то на поясе. Некоторые люди вежливо кивали ей или даже махали рукой. Конечно, к Листу местные жители питали самые дружеские чувства. Кенара невольно искала среди них знакомые лица лавочников, мастеров, торговцев. Искала людей с символами Звездопада. Это получалось неосознанно, и тем более необъяснимым было разочарование.
Иногда людям снятся сны, в которых они приходят в свой дом, но дверь им открывают незнакомцы. Тогда люди покрываются холодным потом при мысли о том, что оказались в какой-то параллельной реальности, где им нет места, где им не положено быть.
Именно с таким чувством Кенара подошла к Ратуше, в которой обычно решались административные дела и заседали Старейшины. Теперь Старейшиной был Конор, но помимо бумажной работы у него было множество других дел, так что застать его здесь казалось почти невозможным. Куноичи собиралась отыскать секретаря и получить у него сведения о месте пребывания Конора, но дверь оказалась заперта. Кенара развернулась и увидела своего наставника, который мчался ей навстречу вдоль по одной из боковых улиц. Поневоле она улыбнулась. Наверное, уже никто и никогда не будет так рад ее видеть, как этот человек.
Конор крепко обнял ее, потом отстранил от себя и посмотрел ей в лицо своими сияющими зелеными глазами. Конечно, радость его была более глубокой, чем просто радость встречи с дорогим другом. Конор недавно стал отцом чудесного пухлощекого мальчика.
— Поздравляю тебя, сэнсэй, — сказала Кенара. — Тебя и Томико-сан от своего лица и от наших общих друзей. Знаешь, Футаба тоже родила ребенка всего четыре дня назад.
— Ну, мой-то родился первым, — чуть прищурившись, заметил Конор. По прогнозам, Футаба и Томико ожидали малышей примерно в одно и то же время.
Последующие два дня Кенара провела как во сне. Сначала она наконец-то свела личное знакомство с Томико-сан, разглядев в ней не только красивую, но и приятную, умную девушку. Томико, кстати, и выполняла обязанности секретаря до самых родов, поэтому Ратуша в отсутствие счастливых родителей была заперта. Затем ее познакомили с малышом Сэндзуро, даже разрешили несколько раз подержать его на руках. Кенара ничего не почувствовала, кроме страха уронить ребенка или причинить ему вред, а также (хоть ни за что не призналась бы в этом, чтобы не задеть родительскую гордость) ужас от того, какой он маленький, жалкий и уязвимый. При этом счастливые родители утверждали, что он крупный и здоровый в сравнении с другими младенцами. Кенара вежливо кивала.
Томико уже была на ногах и пыталась окружить гостью вниманием, чем еще больше ее смущала. Кенара не привыкла быть центром, вокруг которого все вращается, так что радовалась, что есть младенец, который перетягивает больше половины всего внимания и заботы на себя. Она смотрела на Конора и Томико, как на Набу и Футабу, словно из-за толстого стекла. Они жили, несомненно, в каком-то другом мире, в мире, где возможно полюбить, создать семью и жить счастливо. Кенара принадлежала другому миру.
Первый раз, когда девушка и молодая женщина остались наедине друг с другом, обе почувствовали некоторую неловкость.
— Хорошо, что ваш дом рядом с Ратушей, наверное, очень удобно, — сказала Кенара.
— Да, — Томико улыбнулась, а потом подумала, вдруг здесь раньше жили люди, которых Кенара знала… — Конор очень много работает, я его вижу только по ночам… — женщина запнулась и слегка покраснела.
— Не удивительно, — ответила Кенара. — Конор-сэнсэй взвалил на свои плечи непосильную ношу. Точнее, если кто-то и может ее осилить, то только он.
Обе, улыбнувшись, посмотрели на дверь, затем друг на друга. Кенара вдруг поняла, что Томико-сан робеет перед ней, ведь она была шиноби, джонином, а Томико