«Две чакры, у него две чакры, — думала она, — сейчас он использует ту, что отторгает человека, я сталкивалась с подобным в битве с Суё. В режиме лунного шиноби у нее было такое же поле, только слабее. Плохо, ближним боем его не достать».
— Если ты — потомок Нохары, то где твоя особая чакра? — насмешливо спросил Тсурэн. — Есть какая-то ирония в том, что я сражаюсь против тебя его силой.
— Да ведь ты тоже потомок Нохары, — ответила Кенара. — Предки твоей матери из клана Гинпатсу, как и мои, так что Зерет стоило бы убить вас обоих вместе с Митсу.
Советник пронзил куноичи взглядом. «Она многое знает, откуда? Впрочем, два года прошло, за это время можно было собрать кое-какую информацию».
— Мне не нравится, когда всякий сброд позволяет себе неуважительно отзываться о богине, — сказал он. — Особенно сброд, выживший вследствие недоразумения. Не вижу смысла затягивать эту встречу…
Тсурэн быстро сложил печати, Кенара отпрыгнула еще дальше и приготовилась защищаться.
— Это техника, от которой нет спасения, так что убегать бесполезно. Узри… Лик Смерти!
Куноичи застыла, как парализованная, с расширенными глазами, на лбу ее мгновенно выступил холодный пот, затем голова и руки ее опустились.
Советник пожал плечами и накинул капюшон, собираясь уходить. Обычно после этого тело противника падало, как подкошенное, а душа отлетала в Чистый мир.
— Брат… — произнесла Мирэн, и в то же мгновение Кенара подняла голову и невесело рассмеялась.
— Я уже это видела, этим меня не напугать, — сказала она, посерьезнев.
— Как это возможно?! Техника абсолютного страха — страха смерти — всегда работала безотказно…
— Я уже потеряла двух самых дорогих мне людей, — тихо ответила Кенара.
— Не важно! — Тсурэн сбросил капюшон и скрестил руки на груди, слегка нахмурившись. — Она действует на всех. Те, кому есть, кого терять, боятся за любимых, те, кому терять нечего — за себя. Перед лицом Смерти все одинаково жалки.
— Ты используешь ее и даже не знаешь, что у Смерти два лица: для одних безжалостное, для других — милосердное.
— Откуда ты можешь это знать? Кажется, ты еще не умирала.
— Я поняла это благодаря моей подруге. Она отдала свою жизнь, чтобы узнать имена тех, кто лишил ее семьи и надежды на будущее.
«И ты не прав, — подумала Кенара, — я умирала». Полгода назад во время сражения с Мадарой она испытала нечто весьма похожее на смерть, а затем ее мучили приступы страха и слабости, которые она преодолела с помощью тренировок в Каньоне Ветра.
— Все ясно, — сказал Тсурэн. — Ты хочешь умереть, поэтому явилась сюда. Рассчитываешь принести себя в жертву, чтобы отомстить.
— Я не знаю, что будет со мной, — произнесла куноичи, — но вы двое умрете.
Советник нахмурился. В словах этого шиноби не было бахвальства или вызова, она верила в то, что сказала. Из-за его спины вышла Мирэн. Девушка нарисовала в воздухе несколько линий, а затем неким подобием нити чакры соединила свое сердце с сердцем противника.
Кенара ничего не почувствовала, она лишь ощутила на себе пристальный взгляд, а затем увидела, как по щекам Мирэн покатились слезы. «Это какая-то техника, — подумала куноичи, — я все-таки многого о них не знаю, надо быть крайне осторожной и поспешить».
— Брат, — произнесла девушка ледяным голосом, — все готово для Темницы Души.
— Начинай, — ответил Тсурэн, вновь складывая печати, неизвестные земным шиноби.
Мирэн соединила руки перед лицом и воскликнула:
— Сирин!
Кенара вздрогнула и увидела рядом с собой квадратный черный столб, который разбил корку льда и начал расти вверх. Куноичи хотела отскочить в сторону и готова была поклясться, что все сделала для этого, но ничего не произошло — она осталась на том же самом месте. Тем временем Мирэн выкрикнула еще имена, и с каждым из них рядом с Кенарой вырастали все новые столбы, в конце концов заключившие ее в клетку.
— Тэйкен! Нинаки! Инари! Рики! Таюши!
Куноичи задрожала и отступила на шаг, понимая, что обычными усилиями из этой техники не выбраться.
— Дэйка! Неджи! — закончила Мирэн и опустила руки. Тсурэн же, наоборот, вытянул ладони вперед, поддерживая технику, созданную сестрой.
Кенара оказалась заключенной в клетку из черных столбов, располагавшихся по три штуки с каждой из четырех сторон.
— Тебе оттуда не выбраться, — сказала Мирэн. — Я могу читать в человеческих сердцах и находить их болевые точки, а у тебя их так много, — девушка усмехнулась, хотя ее щеки были все еще влажными от слез.
Куноичи бросалась вперед, но, как только она подходила слишком близко к одному из столбов, ее пронзала боль, словно она лишь вчера потеряла кого-то из близких. Клетка сжималась, но, куда бы девушка ни повернулась, всюду ее ожидалмрак отчаяния.
«Ты — мой пушистый мотылек, маленькая Кенара…»
«Малышка, у нас самая лучшая мама в мире, правда?»
«С днем рождения, сестренка!»
«Ты — одна из Масари…»
«Твоя техника очень мощная, я думаю, мы готовы к экзамену!»
«Дороже тебя и Рики у меня никого нет на свете…»
«Я знала, что увижу человека, который не сломался, испытав то же, что и я».
«Я ведь уже доверял тебе нечто более важное, не так ли?»
Кенара закричала, схватившись за голову. Человек не может столько выдержать… Невозможно столько пережить и не сойти с ума… Мысль о том, что все эти люди мертвы, разрывала на части, словно черные столбы вонзились прямо в душу и пригвоздили ее к земле. Две самые жгучие, кровоточащие раны стали точками, вокруг которых сжалась сама Вселенная.
— Мама… Неджи… — выдохнула Кенара сквозь стиснутые зубы и вдруг через кровавый туман разглядела свое собственное тело, заключенное в чужую технику. Она подняла руки на уровень груди и соединила дрожащие пальцы.
— Делай Черную Звезду и закончим, — произнес Тсурэн.
Мирэн начала складывать печати, и в этот момент взрывная волна ужасающей силы смела прочь Темницу Души. На растрескавшемся льду стояла побледневшая Кенара, вдыхая холодный воздух через рот.
— Как тебе удалось?! — воскликнула Мирэн, хмуря тонкие брови.
— Неужели потери сделали тебя сильнее? — с любопытством спросил советник. Он казался совершенно спокойным.
— Потери… — произнесла Кенара, — потери искалечили мою жизнь и состарили мою душу! — выкрикнула она.
— Тем не менее, ты приобрела иммунитет против моих
