Тсурэн развеял технику пауков из чакры, сложив вместе указательный и средний пальцы правой руки. В это же мгновение вся полученная пауками-разведчиками информация была передана ему вместе с остатками чакры.
— Действительно, — произнес он с легким удивлением, — поблизости никого нет, ты пришла сюда одна. Хм, ответь мне на вопрос: что ты видишь в себе такого особенного, что заставило тебя бросить нам с сестрой вызов в одиночку?
Кенара, сохранявшая в это время боевую стойку, выпрямилась.
— Два года назад, покидая опустевшую деревню, я не имела представления о собственных возможностях. Я сравнивала себя с другими, чтобы составить впечатление о себе. Они разделились на тех, кто сильнее, и тех, кто слабее меня. Со временем вторых становилось все больше.
— Вот как.
— У меня есть одно серьезное преимущество перед тобой — боевой опыт. Всё это время я постоянно сражалась, и зачастую с противниками, превосходящими меня по силе. А ты, ты когда-нибудь сражался с тем, кто сильнее тебя или хотя бы равен тебе, или только убивал слабых? Думаю, у тебя не было противников, только жертвы, — последние слова Кенара произносила, складывая печати.
«Я больше не дам вам использовать ни одну из ваших нечеловеческих техник», — подумала она и воскликнула:
— Удар двух стихий!
Куноичи подняла руки, одновременно выпуская большое количество чакры в воздух и в поверхность под ногами. «Лед, толстый слой льда… — подумала она. — Ничего, мы преодолеем его… Три, нет, четыре метра…» Над головой девушки из потока чакры родился дракон длиной в два человеческих роста и взвился вверх. Затем он перевернулся и понесся вниз, сложив крылья и вращаясь вокруг своей оси.
Мирэн отпрыгнула в сторону, но дракон отклонился от своей траектории, вновь прицелившись в нее. Тогда девушка приготовилась к прыжку и покрыла свое тело чакрой, превратившейся сначала в подобие липкой смолы, а затем в прочную черную полупрозрачную оболочку. В последнюю секунду перед ударом Мирэн успела отпрыгнуть в сторону и упала, сбитая с ног взрывной волной. Дракон пробил толщу льда и исчез после удара.
В том месте, где образовалась воронка, на поверхность вырвался земляной змей и, извиваясь, нанес второй страшный удар. Когда он рассыпался, а затем исчез, стало видно, что Мирэн выжила, однако ее оболочка треснула и осыпалась черными осколками. Оглушенная девушка не могла встать на ноги.
Кенара бросилась к ней, увидев боковым зрением, что Тсурэн в этот момент складывает печати. Вокруг Мирэн вырос ледяной купол, но этого было недостаточно, чтобы остановить куноичи. Она подбежала и с близкого расстояния, сложив печати, создала технику Взрывной волны. Купол разбился, передняя его стенка обратилась в ледяную пыль, остальная часть рассыпалась на куски, отлетев на некоторое расстояние. Мирэн тоже снесло воздушной волной, осыпав ледяными осколками, от которых она пыталась прикрыться своим плащом. Кенара прыгнула к ней, но Тсурэн создал еще один ледяной купол, а затем бросился вслед за куноичи, чтобы лично остановить ее.
Кенара снесла второй купол так же быстро, как и первый, прыгнула к девушке и оказалась лицом к лицу с ее братом. Советник протянул руку, куноичи прыгнула в сторону, затем в другую, но Тсурэн успевал за ней, создавая угрозу. Вступать с ним в ближний бой не представлялось разумным, так что Кенара отскочила на несколько шагов назад и быстро сложила печати, создавая теневого клона.
Научившись создавать до девяти теневых клонов одновременно, куноичи передавала каждому из них не половину, а лишь девятую часть собственной чакры или даже меньше того, в зависимости от ситуации и возможности сосредоточиться. Такая потеря чакры восполнялась у нее довольно быстро.
Клон, складывая печати на ходу, прыгнул к Тсурэну и, ударив кулаком в лед, сотворил технику Тысячи крепостей, заключив таким образом противника в подобие тюрьмы вместе с собой. Советник медленно подошел к клону и произнес:
— Ты не видишь в темноте, в отличие от меня. К тому же эту технику надо поддерживать, не так ли? — он протянул руку и положил ее на лоб копии Кенары. Его чакра, без преувеличения, могла разрушить человеческий мозг при непосредственном контакте, так что клон мгновенно исчез, а техника Тысячи крепостей развеялась.
В это время Кенара стояла над Мирэн, однако почему-то не торопилась. Она наклонилась, схватившись за полу черного плаща, и, отдернув его, убедилась в своем подозрении — девушка исчезла.
Тсурэн отскочил подальше и плавным движением поднял руку до уровня плеча, сжав пальцы в кулак. Лед у его ног разверзся, пропуская огромную ледяную лапу, которая, раскрывшись, выпустила на свободу едва живую Мирэн. Девушка поднялась сначала на четвереньки, а затем в полный рост, едва дыша.
— Я чуть не задохнулась! — сказала она.
— Зато жива, — заметил советник.
Кенара смотрела, как черный плащ, сдуваемый ветром, скользит по ледяной поверхности, вздрагивая, как живое существо. Куноичи подняла лицо навстречу ветру и поняла, что погода снова переменилась. Вдоль горизонта лениво перекатывалось белесое, холодное солнце. «Какое оно щедрое там, у меня дома, и какое скупое в этих землях», — подумала девушка. В Конохе в это время расцветала весна.
— Кажется, я начал понимать, что означает быть шиноби, — произнес Тсурэн. — Скорость реакции, анализ текущей ситуации и умение принимать решения. Похоже, все это есть у меня, даже несмотря на отсутствие боевого опыта.
— Значит, если бы ты выбрал другой путь, то мог бы быть сейчас выдающимся шиноби Деревни Звездопада, — ответила Кенара. — Ты мог бы быть моим сэмпаем, Нагаи Тсурэн.
— Пожалуй, если бы был способен выносить людей, в большинстве своем тупых и ленивых, не стремящихся ни к познаниям, ни к силе.
Кенара невесело рассмеялась.
— Разве мы с тобой — не люди?
— Мне очень нравится такая постановка вопроса, — ответил Тсурэн. — Ты — конечно, да. Хоть и выдающийся, но всего лишь человек. А у меня есть все основания причислять себя к другой разновидности разумных существ.
— Все основания, — повторила куноичи, — кроме твоего вполне человеческого тела…
— Тело… да, — советник сдержанно улыбнулся, однако прозрачные глаза его сохраняли серьезное выражение и все так же пронизывали Кенару своим взглядом. — Вполне человеческое, как и некоторые желания, в чем я недавно имел случай убедиться. Знаешь ли ты, что моей истинной матерью была Великая Зерет?
— Тсурэн! — воскликнула Мирэн. — Зачем ты говоришь с ней, зачем рассказываешь о нашей семье?
— Любопытство, Мирэн. Наконец-то и я понял, что это такое — в отношении человека, конечно.
— Твоей истинной матерью была Зерет? Что это значит?
— Значит, что моя
