— Я ожидала, что ты не станешь бездумно бросаться на врага, и рада, что не ошиблась. Хотя всем шиноби предписано задерживать членов Акацки при встрече с ними, это даже не многим из джонинов по плечу.
Тем не менее, девушка понимала, насколько сомнительной является эта похвала, ведь Коноха не получила практически никакой полезной информации. Цунаде долго ждала, пока Акацки дадут о себе знать, и вот возможность появилась… и была упущена. Впрочем, была ли это реальная возможность? Команда Кенары против Итачи и Кисаме? Цунаде хмыкнула. Нужно радоваться, что ребята вернулись живыми.
— Рой, ты можешь быть свободен, — сказала Пятая и, проводив молодого шиноби взглядом, медленно подняла глаза на Кенару. Шизуне, наоборот, потупилась. — Позавчера в Деревню Звездопада вернулась Суягава Амэя.
Девушка, услышав знакомое имя, почувствовала, что сердце ее забилось быстрее.
— Узнав от АНБУ все известные нам обстоятельства гибели жителей деревни, Амэя, укрывшись в одном из домов, бросилась на меч. К сожалению, она была обнаружена слишком поздно.
Кенара побледнела, против воли на глазах ее выступили слезы, но она быстро взяла себя в руки и произнесла:
— Вот как? И она ничего не сказала перед тем, как убить себя?
— Она задала один вопрос.
— Цунаде-сама! — испуганно воскликнула Шизуне.
— Черт возьми, Шизуне, — вскричала Пятая Хокаге, — она же шиноби!
— Какой вопрос задала Амэя? — спокойно спросила девушка.
Цунаде вздохнула и перевела взгляд на сцепленные перед лицом руки.
— Кто из Звездопада остался в живых.
— И ей ответили…
— Что в живых, насколько нам известно, осталась Масари Кенара.
— Понятно. Ей назвали мое имя, и она бросилась на меч, — девушка стала еще бледнее.
— Ты же понимаешь, что это не твоя вина! — воскликнула Шизуне с жалостью и тревогой.
— Да, — ответила Кенара. — Это всего лишь стечение обстоятельств.
По дороге домой куноичи продолжала размышлять об услышанном. Они с Амэей не были хорошо знакомы, женщина относилась к старшему поколению. До позавчера она находилась на затянувшейся миссии в Стране Молний и на пути в родную деревню. Амэя потеряла друзей и близких, а главное — свою четырехлетнюю дочь. Именно это и отняло у нее желание жить, имя Кенары стало лишь последней каплей в переполненной чаше. Амэя знала Кенару как замкнутую и не слишком приятную в общении особу, не того человека, который мог бы посочувствовать ей и разделить ее горе. По этой причине Кенара испытывала чувство вины. Могло ли все сложиться иначе, будь она приветливой и дружелюбной? Останься она там, дома? Ей вспомнились слова Набу о том, что смерть близких не задела ее по-настоящему. И, раз Кенара не пронзила свое сердце кунаем в Ту Ночь и начала новую жизнь в Конохе, может быть, он был прав?
========== Глава IV. Человек, который плачет. Человек, который смеется ==========
Кенара была дисциплинированной и трудолюбивой девушкой. Возможно, эти качества не так сильно проявлялись бы, если бы она не любила свое дело. Однако даже увлеченные люди время от времени перегорают. Вот и Кенара иногда испытывала периоды полного упадка сил и беспричинной тоски. В такие дни она забрасывала все занятия, ни с кем не виделась и спала по многу часов подряд.
Поражение, которое она потерпела от Итачи, столкновение с Кисаме, закончившееся ее побегом, самоубийство Амэи наложились на целую неделю свободного от миссий времени. Это создавало раздолье для дурных мыслей. Забыв о тренировках, Кенара двое суток провалялась в постели. На третий день к ней в комнату постучалась Тен-Тен, которую госпожа Хона впустила в дом и проводила до лестницы на второй этаж.
— Твои товарищи по команде сказали, что ты закрылась дома и не хочешь ни с кем встречаться, — Тен-Тен пристально посмотрела на хмурое лицо подруги. — Им было неловко тебя беспокоить, так что, узнав о нашей дружбе, они попросили об этом меня.
— Можно подумать, я тяжело больна, — проворчала Кенара. — Всего лишь накопилась усталость.
— Думаю, после того, что ты пережила, печалиться вполне нормально.
— Боюсь, приступы дурного настроения начали мучить меня задолго до Той Ночи. К сожалению, я всегда такой была, Тен-Тен.
— А я не жалеть тебя пришла. На самом деле у меня есть эгоистическая просьба… Ты не могла бы взять для меня в библиотеке одну книгу по запечатывающим техникам?
— Да, конечно. Но почему ты сама не возьмешь?
— Ну… — Тен-Тен слегка покраснела. — Мне неловко появляться там после недавнего инцидента. Неделю назад я сидела в читальном зале и мне очень захотелось пить. Тогда я достала свой свиток с надписью «Вода»: думала, что там будет термос. Но на самом деле по ошибке взяла свиток с несколькими кубометрами воды, который приготовила для миссий. Хотя почти все книги удалось спасти, на меня с тех пор косо смотрят в библиотеке.
— А Ли не может взять для тебя книги? Или Неджи?
— Могут, наверное. Только Ли все превращает в тренировку, так что он притащит целую гору книг на левой пятке — все, где есть слово «печать». А Неджи… он может застрять там на целый день, читать исторические справки или что-нибудь из теоретического курса для джонинов. Ему же быстро присвоили это звание, и он считает, что недостаточно подготовлен.
— Уверена, только он так считает, — заметила, чуть улыбнувшись, Кенара.
— Это точно, — ответила Тен-Тен. — Ну так что, прогуляемся до библиотеки?
— Да, я только переоденусь.
Через десять минут девушки вышли на улицу. Солнце ярко сияло, стояла ясная безветренная погода, но сегодня природа не радовала Кенару, обычно легко поддающуюся ее очарованию. Она шла молча, засунув руки в карманы и спрятав подбородок за высоким воротником жилета, демонстрируя дурной тон, за который не раз получала нагоняй от Нинаки. Брови Кенары хмурились, а глаза горели каким-то недобрым светом, так что Тен-Тен посматривала на нее искоса, но ничего не говорила.
«Мрачное настроение, значит? — думала девушка. — Когда у меня настроение плохое, я просто кричу на Ли и ворчу на сэнсэя. Не то, чтобы это помогало, но надо же как-то душу отвести…»
— Хочу и для себя взять что-нибудь, — сказала Кенара. — Тен-Тен, не знаешь, что можно почитать о техниках Стихии Ветра или Земли?
— Неа.
Девушки проходили по аллее, ведущей к небольшой площади с фонтаном. Немного в стороне, на одном из старых раскидистых вязов удобно устроился Хаттаке Какаши. Облокотившись на ствол, закинув одну руку за голову, он то ли читал небольшую книгу, то ли дремал под ее прикрытием.
— Вот повезло, — сказала Тен-Тен. — Какаши-сэнсэй — мастер множества
