Тауриэль кивнула, и от этого движения на её шее засверкали яркие россыпи искр.
- Я слышала об этом. Это написано в истории Сильмариллов. Мой народ называет его Наугламир, ожерелье гномов.
Кили засмеялся.
- Khagsmesmel означает что-то вроде ожерелье прекраснее всех ожерелий, - он поправил несколько камушков вдоль её ключицы, - Не стану утверждать, что моя работа может соперничать с ним, но всё же я отказываюсь верить, что даже эльфийская принцесса выглядела бы в нём прекраснее, чем ты в моём скромном творении.
- Кили, - удивлённо запротестовала Тауриэль, - Тинувьель была самой красивой женщиной, когда-либо рождённой среди моего народа, и ни одна другая эльфийка никогда не могла сравниться с ней.
- Может, и так. Если верить вашим эльфийским поэтам. Но ведь поэты знают не всё.
- Неужели?
- Да.
Наклонившись, гном поцеловал её, и ему показалось, что он целует ярко сияющую звезду. Звезду с ароматом сладких зелёных трав.
- Тауриэль, я готов на тебе жениться.
- Да, - выдохнула она, когда он склонился над ней, пропуская сквозь пальцы одну из её обручальных кос.
- Две недели, - казалось, он напоминал об этом не только ей, но и себе, - Ешё две недели, и ты будешь моей. Я с трудом могу в это поверить. И всё равно не могу дождаться,- он отодвинулся от неё и снова сел.
В последнее время быть рядом с ней было просто невыносимо, особенно зная, что он был так близок к тому, чтобы обладать ею целиком. Весь прошедший месяц Кили был слишком занят последними приготовлениями к свадьбе, и не мог часто видеться с ней, ведь Тауриэль замещала его на Вороньей высоте. Но, возможно, это было и к лучшему. Частые встречи только удвоили бы его нетерпение. Он отвернулся, чтобы достать их обед, и она тоже села.
- По сравнению с нашей первой общей трапезой из сухого хлеба на голом склоне горы это просто роскошный пир, - заметила Тауриэль, когда гном протянул ей кусок хлеба с сыром и мясом, - Помнишь?
Кили кивнул. Как он мог забыть тот день вскоре после битвы, когда он ушёл из Эребора, чтобы впервые встретиться с ней? У него закружилась голова от надежды, когда он увидел её и понял, что она ждёт его, как и обещала. А теперь эта надежда расцвела в полную силу.
- И всё же, - она одарила его заговорщицкой улыбкой, - Хоть еда и была безвкусной, я всегда буду считать эту трапезу одной из лучших в моей жизни.
Он ухмыльнулся в ответ.
- Я могу попросить Бомбура приготовить сухарник на наш свадебный пир.
- Ох, нет! Я говорила о компании, а не о еде.
- Что ж, в таком случае я мог бы устроить так, чтобы один нахальный, безрассудный и влюблённый молодой гном составил тебе компанию на пиру.
- Не забывай, ко всему прочему он должен быть ещё и красив.
- Хм… Ну у тебя и запросы. Ладно, я посмотрю, что можно сделать.
Тауриэль рассмеялась ярким, раскатистым смехом.
- Ловлю тебя на слове.
**********
Фили рассматривал клинок в своих руках. Искорёженные крылья были выпрямлены, а хрупкая, изношенная сталь выглядела новой. Теперь всё было прекрасно. И она, конечно же, тоже так подумает. Блондин положил меч на рабочий стол, накрыл тряпкой и вытер рукавом влажный лоб. До того, как Сиф придёт к нему сюда, ему нужно было переодеться в запасную рубашку, которую он захватил с собой. Фили взял одежду и полотенце с вешалки у двери и пошёл в центральный холл к фонтану для умывания, вода в котором бежала между мастерскими.
После жаркого горна холодная вода казалась восхитительной, и молодой гном обильно плескал её на лицо, плечи и торс. Закончив, он вытер капли воды с глаз и потянулся к краю фонтана за полотенцем, однако обнаружил только пустые камни. Сбитый с толку, он обернулся и увидел, что Сиф стоит рядом с его полотенцем в руках.
- Привет, - сказал он.
Девушка ответила ему яркой улыбкой.
- Прости. Вот, возьми, - продолжила она секунду спустя и протянула полотенце, как будто забыла, что держит его.
Вытершись, Фили потянулся за чистой рубашкой.
- Ты можешь её взять, - гномка кокетливо сверкнула глазами и неспеша спрятала рубаху за спину.
- Понятно.
Он потянулся к ней, и Сиф шагнула вперёд, в его объятия. Она прижала руку к его груди, встала на цыпочки и поцеловала его. Он рассмеялся, крепче прижимая её к себе, и девушка расслабилась, когда шутливый чмок стал долгим и томным поцелуем. Когда она прижалась губами к его губам, Фили вспомнил их первый поцелуй почти год назад. Сейчас всё было так похоже, и в то же время совсем по-другому. Была такая же полная близость, такая же несдержанность, но не было спешки и отчаяния, рождённых осознанием того, что первый раз был также и последним. Напротив, этот момент, словно звено в золотой цепи между воспоминаниями о прошлом и надеждами на будущее, был полон радости и счастья, и всё, что им оставалось, это просто наслаждаться им.
Наконец, Фили отстранился, и Сиф, виновато улыбнувшись, отпустила рубашку.
- Ты получила больше, чем рассчитывала? - дразнился он, натягивая рубаху через голову.
- Совсем нет. Подожди… - запротестовала она, когда он собрался распустить волосы, которые связал на затылке на время работы, - Тебе очень идёт.
- Дорогая, я так рад тебя видеть, - проговорил он, пока она защёлкивала маленькие золотые застёжки у него на воротнике.
Сиф улыбнулась.
- Передай Кили, что я ревную тебя к нему. В последнее время ты проводил с ним всё свободное время.
- Но ты увидишь, что часть этого времени я потратил на тебя.
- Да?
- Я тебе покажу. Но сперва мне нужно твоё мнение о мече, который я закончил.
Фили взял её за руку и повёл обратно в мастерскую.
- Подожди здесь, - сказал он, когда они вошли внутрь, а потом пошёл к лезвию, лежавшему на рабочем столе.
Когда молодой гном вернулся, то встал перед ней на колени и протянул завёрнутый в ткань клинок. Сиф смотрела на него сверху вниз широко раскрытыми от удивления и любопытства глазами. Она медленно развернула тряпицу.
- О, Фили, это же… - её глаза наполнились слезами, которые тут же побежали по щекам, - Он был испорчен! Я выбросила его на помойку! Потому что больше не могла на него смотреть.
- Я знаю. Я вытащил его из кучи мусора, - после того безумного дна, когда он потерял и обрёл
