- Я был так рад узнать, что король простил тебя, - продолжил Кили.
- Сначала я не могла в это поверить. Знаешь, когда он отказался помочь вам на Вороньей высоте, я говорила ему ужасные вещи, - эльфийка покачала головой, как будто желая избавиться от неприятных воспоминаний, - И всё-таки, он понимает гораздо больше, чем я думала. И он снова желает дружбы между нашими королевствами.
- Теперь я с трудом могу в это поверить!
- А ты? Ты помирился с дядей? - она с надеждой смотрела на него.
Кили кивнул.
- Поначалу я не знал, как это сделать. Мы, потомки Дурина, иногда бываем немного упрямы, - признался он.
Её улыбка была сдержанной, но радостной.
- И Торин разрешил мне ухаживать за тобой, - продолжил гном, и вид у него был довольный.
- Кили, это… - Тауриэль задохнулась, но сразу же взяла себя в руки и тихо продолжила, - Это больше, чем я могла надеяться. И так скоро.
- Есть ещё кое-что. Боюсь… тебе может не понравиться то, что я предложил.
- Я доверяю тебе.
Тауриэль крепче сжала его ладонь. Кили смотрел ей в лицо, сейчас он был встревожен больше, чем когда-либо раньше в её присутствии; даже когда пытался добиться от неё улыбки похабной шуткой, больше чем тогда, когда открыл перед ней своё сердце, уговаривая её следовать за ним.
- Я просил Торина судить, достойны ли мы этого. И сказал, что подчинюсь ему, если он решит, что это не так.
Тауриэль оставалась неподвижной, даже слабая улыбка исчезла с её губ. Что же он натворил?
- Кили, я… - тихо начала она, - Не думаю, что ты мог бы сделать что-то ещё.
- Значит, ты не разочарована?
- Нет. Мне бы хотелось, чтобы твой дядя не был так суров, но его вчерашние слова вселяют в меня надежду, - она слегка подвинулась к нему, и молодой гном сразу же ощутил её близость, несмотря на то, что они до сих пор сохраняли вежливую дистанцию.
- Я думаю, он испытывает нас, - сказал он, - Даёт нам шанс.
- Я понимаю. У нас всё получится. Ты научил меня надеяться, - ответила Тауриэль, изогнув губы в улыбке.
- И ещё одно. Тауриэль, я поклялся, что когда женюсь на тебе, я откажусь от всех прав на трон Эребора. Мои сыновья никогда не будут королями.
По лёгкому румянцу на её щеках он понял, что от неё не ускользнуло его “когда”.
Она пренебрежительно качнула головой.
- Кили, я никогда даже не мечтала об этом. И всё же мне жаль, что тебе пришлось от этого отказаться.
Гном дёрнул плечом.
- Я никогда не хотел быть королём. Я просто хотел служить дяде, а потом брату. Когда-нибудь. Поэтому я должен был найти способ остаться.
- Я понимаю. Я никогда не стала бы просить тебя забыть их.
- Спасибо, - Кили чувствовал, что его буквально распирает от счастья, - Теперь по обычаю я должен просить согласия твоего отца. Или, в твоём случае, опекуна, если он у тебя есть. Хотя, кажется, он тебе и не нужен, - поправился он.
Скорее всего, она уже вышла из этого возраста, в любом случае, её поступки доказывали её независимость.
- Моим опекуном, - на губах эльфийки заиграла весёлая улыбка, - Несомненно считается сам Трандуил.
Кили в ужасе уставился на неё. Тауриэль рассмеялась.
- Когда погибли мои родители, он поручил меня заботам одной супружеской пары при дворе, их дочь вышла замуж и покинула их дом. И хотя они вырастили меня, опёкой и защитой я обязана королю.
Молодой принц сглотнул.
- Я спрошу его, если ты этого хочешь, - до сих пор Кили считал короля эльфов только жестоким и бесчувственным владыкой, изгнавшим Тауриэль из своего королевства, и перспектива просить его одобрить их любвовь несколько пугала его.
- Думаю, ты можешь считать, что он согласен. На самом деле, он, похоже, рассчитывал на твою благосклонность ко мне, когда просил меня заключить мир с твоим дядей.
- Знаешь, мне кажется, ворон был прав. Ну, о конце света и всё такое… - чуть слышно проговорил Кили.
- Ерунда. Не так давно мы оба столкнулись с концом света. Здесь. И посмотри! - она широким жестом указала на склон горы внизу, - Лёд растаял, и башни поднимаются вновь. Давай просто будем частью будущего.
Гном не отводил от неё глаз; он и так прекрасно знал, какой вид открывается отсюда, из этой башни, а смотреть на неё было гораздо приятнее. Она была до смешного высокой, подумал он снова, казалось, он уже забыл, насколько она была высока. Он помнил, когда она в последний раз обнимала его, а потом встала на колени, чтобы опуститься до его уровня.
- Тут очень красиво, - заметила она и посмотрела на него, - Кажется, я буду часто сюда приходить, - эльфийка одарила его дразнящей улыбкой.
Тауриэль потянула его за собой к краю башни, где сломанная стена образовывала уступ, достаточно широкий, чтобы они оба могли сесть. Когда Кили поменял руку, державшую её ладонь, чтобы они могли усесться поудобнее, она поймала его запястье.
- Вижу, ты кое-что сделал из моего подарка, - заметила она, поглаживая пальцами серебряный браслет.
Гном повернул руку, чтобы она могла расстегнуть манжету.
- Ты смастерил это сам, - она как бы оценивающе изучала замысловатые узелки, вырезанные на металле по обе стороны от её заплетённых в косичку волос.
- Мой вклад намного менее ценен, чем твой, - ответил он, польщённый её восхищением.
- Не могу представить, чтобы какая-нибудь эльфийка стала бы жаловаться на то, что знак её благосклонности почтили таким образом, - Тауриэль одела манжету ему на запястье.
Металл остыл, пока она держала его, но её пальцы, что касались его кожи, были очень тёплыми.
- Я рад, что тебе нравится.
- Очень, - она смотрела прямо ему в лицо, и Кили понял, что она имеет в виду не только его мастерство.
В этот момент Кили хотел только одного: обнять её за шею и притянуть к себе, чтобы коснуться губами её губ, но они были на виду, и он был совершенно уверен, что подобная сцена будет считаться вопиющим нарушением всех мыслимых рамок и приличий. Вместо этого он сказал:
- Ты покраснела, когда вошла вчера в зал Совета. Надеюсь, не из-за необходимости встречи с Торином?
- Кили, - Тауриэль опустила ресницы, смущённая воспоминанием, - Я бы не удивилась, услышав, что обо мне говорят. В Зеленолесье я слышала достаточно сплетен.
Он ждал, когда она продолжит.
- Полагаю, ты знаешь, что нас считают любовниками.
Кили почувствовал
