- Мне очень жаль! Я не хотел компрометировать твою честь.
- Мою честь! - эльфийка широко распахнула глаза, - Я больше думаю о твоей! Для твоего народа было бы большим оскорблением, если бы я взяла тебя в мужья без соблюдения ваших законов и обычаев.
- В мужья? - он почти вырвал у неё свою руку, инстинктивно пытаясь удержать равновесие на каменном обломке стены.
По выражению лица Тауриэль гном понял, что она шокирована не меньше, чем он.
- Ну конечно, - ответила она искренне, - Ни одна эльфийская девушка не пойдёт в постель к мужчине, если только она не его невеста. Считалось бы грубостью, если бы пара решила пожениться без благословения друзей и родственников.
- Понятно.
- Разве у вас не так же?
- Ну, спать с девушкой до свадьбы считалось бы настоящим оскорблением, - объяснил Кили.
- Значит, такое случается? - на её лице застыло выражение недоверия.
- Иногда. Но в конце концов пара почти всегда женится. Это единственная достойная вещь. Но не менее важная… Ведь гном отдаёт себя только один раз. Так кого ещё он после этого может выбрать.
Тауриэль кивнула, обдумывая его слова.
- По крайней мере, хотя бы в этом мы похожи.
- Значит, за все свои сотни лет ты никогда не была влюблена, - задумчиво произнёс молодой гном, - То есть, я это знаю, но всё-таки, трудно представить, что…
Эльфийка покраснела.
- Неужели я так плохо целуюсь?
- Что? - он не ожидал от неё этих слов, - Нет. Ты была идеальна.
Кили чувствовал, что тоже краснеет. Тогда он понял, что именно он ведёт её за собой, для него это был далеко не первый поцелуй, но она быстро училась. И даже её первоначальная неловкость казалась ему сладкой. Он никогда не ожидал, что она будет смущена этим.
- Кили, я живу намного дольше тебя, но никогда раньше не чувствовала ничего подобного, - мягко сказала Тауриэль.
Очевидно, она намекала на то, что он был более осведомленным в таких вещах, пусть это и не была глубокая и неизменная связь истинной любви, но по крайней мере он знал теплый порыв физического влечения к кому-то.
- Я тоже, - честно признался он, - Не эту уверенность, что я хочу быть с тобой, только с тобой, до конца своих дней.
Она плакала. Создатель, она плакала, и даже слёзы её были прекрасны, гораздо красивее любых драгоценных камней.
- Кили, я люблю тебя, - вдруг сказала она.
Он погладил её щёки, кончиками пальцев касаясь слёз.
- Amrâlimê, - прошептал он.
- Я понимаю тебя.
Кили смотрел ей в глаза и знал, что она намного красивее, чем в любой из его грёз. С тех пор, как он впервые увидел её, он так мечтал об этой минуте, мечтал услышать от неё слова, которых желал больше всего на свете. И слышать их сейчас было намного удивительнее и чудеснее, чем он себе представлял.
В эту минуту самым большим разочарованием для него было то, что он не мог быть с ней нежным, не мог ответить ей хоть какой-то лаской, которая была бы уместна в такой момент. Они сидели на самой верхушке башни, на виду у двух десятков гномов, для которых он олицетворял власть и авторитет, и он не мог позволить себе подорвать их доверие, начав на дежурстве объясняться в любви другому офицеру. Они уже и так считали, что Тауриэль была союзником только потому, что он благоволил к ней. И они никогда не станут её уважать, если Кили своим поведением докажет их правоту.
- Тауриэль, - сказал он наконец, - Давай лучше спустимся, а то я поцелую тебя прямо здесь, на виду у всей горы, и мы потеряем свой шанс прежде, чем сможем его получить.
**********
- Торин, я старался не лезть в твои семейные дела, но как ты можешь назначать Кили в патруль вместе с этой эльфийкой? Ты хочешь, чтобы она забрала его у тебя? - спросил Даин, когда утром люди из Дейла покинули гору.
- Поживём-увидим, - коротко ответил король.
- Ты хочешь рискнуть? - недоверие в голосе владыки Железных холмов ясно указывало на то, что в поступке кузена он не видит никакого смысла.
- Даин, я доверяю ему.
- Ты же не хочешь сказать, что одобряешь её? - теперь рыжий гном казался и вовсе шокированным.
- Как претендентку в жёны? Вряд ли, - Торин и сам прекрасно понимал, что для всех было бы куда лучше, если бы его племянник выбрал себе пару среди женщин своей расы, - Но как я могу ему отказать? Ведь парень рисковал ради меня жизнью.
Для Даина слова короля прозвучали, как упрёк, ведь сам он отказался принять участие в этом походе, заявив, что это дело касается только Торина.
По обиженному выражению лица кузена Дубощит понял, что тот уловил намёк, который содержался в его словах.
- Да, - угрюмо согласился Даин, - Но ты так много отдал за то, чтобы быть здесь сейчас. И теперь ты позволишь ему променять всё это - твой трон и твой род - на фантазию? На прихоть?
- Ни один из её сыновей никогда не сядет на этот трон, если ты об этом. Кили сам мне это предложил, - у Торина были основания полагать, что Даин, будучи следующим после его племянников наследником, имел веские причины беспокоиться о будущем трона Эребора.
- А когда в следующем году здесь соберётся совет Семи Королевств, ты хочешь, чтобы они увидели за твоим столом эльфа и лишённого прав наследника? - продолжал настаивать Даин, - Вряд ли это вдохновит их признать твоё правление.
- У меня есть Аркенстон, не так ли? - рявкнул Торин в ответ, - Насколько я помню, это было всё, что им нужно, чтобы признать мои права на трон.
Он привёл бы к Эребору армии Семи Королевств ещё несколько десятилетий назад, если бы они согласились дать ему власть командовать ими. Но узбады остальных шести кланов настаивали, что должны сдержать давнюю клятву поддерживать того, кто владел этим священным камнем, и только он сможет объединить их снова, даже несмотря на то, что Аркенстон и так уже принадлежал Торину по праву рождения.
- Тогда докажи им, что они ошибались. Что недооценили тебя, - твёрдо заявил Даин.
- И я собираюсь сделать это, но не пренебрегая нуждами тех, кто поддержал меня, - король с трудом держал себя в руках.
Он знал, что доводы его кузена не лишены оснований, и если ему пришли в голову такие мысли, другие тоже могли подумать об
