- Следи, чтобы не было заражения, meleth.
Гном кивнул. Она взяла его за руку, и они вместе побрели к берегу озера, как часто делали во время многих блаженных вечеров, пока он ухаживал за ней. Небеса сияли золотом в лучах заходящего летнего солнца, а вода отражала этот свет рябью тысяч маленьких зеркал. Кили удивлялся, как могло случится, что окружающий мир всё ещё был так прекрасен, даже несмотря на то, что вокруг него всё рушилось. Буря с дождём, градом или снегом была бы сейчас гораздо более уместной.
Они как и всегда остановились на дальнем берегу озера, и Кили понял, что момент, которого он страшился весь день, наконец настал. Он сжал обеими руками её ладони и поднял голову, чтобы посмотреть на неё. Прекрасные зелёные глаза эльфийки были полны грусти.
- Тауриэль, я не знаю, как это сказать… - он заговорил, и слова тяжело и неуклюже слетали с его языка.
- Кили… - она мягко прервала его, поглаживая большими пальцами его ладони.
- Я… - конечно, она знала, что он собирался сказать, но как же невероятно тяжело было произнести эти слова вслух.
Собравшись с духом, он открыл было рот, чтобы продолжить, но эльфийка остановила его, чуть заметно качнув головой.
- Это прощание. Я понимаю.
Он видел, что она отчаянно пытается сдерживать свои чувства, но две предательские слезинки всё же вытекли из уголков её глаз. Кили высвободил руки и, обхватив ладонями её лицо, вытер солёные капли подушечками больших пальцев, но его прикосновение вызвало у неё только новые слёзы.
- Тауриэль, мне жаль! Мне так жаль! Я никогда не хотел причинить тебе боль!
И тем не менее, он это сделал.
- Мой дорогой, я не виню тебя. Просто то, чего мы хотим, оказалось невозможным. Но я рада, что мы попытались, - сказала она.
- Лучше бы я не был принцем, - проговорил он, по прежнему нежно удерживая её лицо в своих ладонях, и её слёзы стекали по его пальцам, - Ради тебя я бы с радостью отказался от всех титулов, доставшихся мне от рождения. Мне не нужно, чтобы меня считали королём или сыном королей. Но если я не приму свою роль, мой брат лишится своего наследия. А я не имею права отнимать у него это, - на последних словах голос его оборвался.
- Я знаю, - прошептала она и рассмеялась коротким, похожим на рыдание смехом, - Не только титул делает тебя принцем, но и внутреннее благородство, и за это я люблю тебя ещё больше.
- Ах, amrâlimê, - вздохнул он, прижимаясь к ней.
Тауриэль опустилась на колени, и Кили притянул её к себе. Эльфийка положила голову ему на плечо, и теперь, когда он был выше неё, он почти мог представить, что достаточно уверен в себе и силён, чтобы её защитить. Почти. Неужели же даже сейчас он не мог перестать лгать самому себе? Единственное, что он мог сделать, чтобы защитить её, это расстаться с ней. Он гладил её по волосам, слушая, как постепенно успокаивается её неровно дыхание.
- Тауриэль, я должен сказать тебе кое-что, - Кили ненавидел себя за то, что собирался причинить ей новую боль.
Если бы только это мгновение, когда он утешал её, держа в объятиях, могло длиться вечно.
- Да? - пробормотала она, уткнувшись ему в рубашку.
- Не могла бы ты… Посмотри на меня, пожалуйста.
Через мгновение Тауриэль отстранилась и, присев на корточки, выжидающе на него посмотрела. Её ресницы всё ещё были влажными от слёз, и Кили посчитал бы это очаровательным, если бы не её очевидное горе.
- Я хочу, чтобы ты знала. Если мы расстанемся, я… - он больше не мог выдавить из себя ни слова, но в этот раз она не могла ему помочь и закончить фразу за него, - Мне придётся жениться.
Её лицо побелело.
- Разве не достаточно того, что ты пожертвовал своим выбором? - выдохнула она.
- Просто отказаться от тебя, чтобы доказать, что я пришёл в себя, будет не достаточно, - пояснил он с неохотой, - Кроме того, они могут подумать, что я собираюсь вернуться к тебе, как только всё закончится. Если нам суждено потерять друг друга, это должно пойти на пользу моему брату. Иначе наша жертва будет напрасной.
Чем больше он говорил, тем сильнее Тауриэль хмурилась, пока, наконец, не выдержала.
- Кили, как ты можешь? - её голос был мягким, но напряжённым, - После всего, что мы значили друг для друга? Как ты можешь терпеть, когда тебе навязывают брак против твоей воли? Как можно отдать себя тому, кого не любишь? Неужели ты ничего не можешь сохранить только для себя, даже…
Она потянулась к нему, но в последний момент остановилась и замерла, обхватив себя руками.
- Даже мою постель, - закончил он за неё.
Тауриэль просто смотрела на него. Она выглядела такой несчастной.
- Поверь, сама эта мысль ненавистна мне так же, как и тебе, - ответил он.
Но ведь другие как-то справляются. Он будет не первым и не последним из тех, кому придётся заключить политический брак.
- Близость без любви, - она осеклась, - Для меня это немыслимо. Ни один эльф не смог бы этого вынести. Кили…
По её лицу потекли свежие слёзы, и он спросил себя, плачет ли она от жалости к нему или же оттого, что ему придётся отдать другой то, что было предназначено только ей одной. Скорее всего, и то, и другое. Кили протянул руку, чтобы вытереть слёзы, и эльфийка зажмурилась, когда он провёл кончиками пальцев по её щекам.
Он мог бы предложить ей заняться любовью, прямо здесь и сейчас. Он действительно этого хотел. Он хотел сделать Тауриэль этот самый драгоценный подарок, прежде чем будет вынужден отдать его кому-то другому. И если она станет для него первой, у неё навсегда останется то, чего никогда не получит никакая другая женщина: его безраздельная, непревзойдённая любовь. И потом, когда он ляжет в постель к жене, ему не придётся сожалеть о том, что он должен отдать ей то, чего так и не смог предложить Тауриэль, своей единственной возлюбленной.
- Тауриэль, я… - Кили провёл пальцами по её шее, вдоль ключиц к мягкой выпуклости её груди.
Она была потрясающе красива. Как же больно было думать, что он так никогда и не сможет узнать её всю: нежную, безупречную кожу, её гибких, сильных рук и ног; изгибов её груди и маленьких забавных впадинок под коленями; длинных, изящных линий спины и бёдер. Конечно, она заслуживала того, чтобы хоть раз быть любимой им телесно так же,
