Действительно, лицо юноши было столь же спокойным и бесстрастным, как и лицо Яри, и только рука, крепко стискивающая пояс, и напряжённые ноги, готовые сорваться и бежать, выдавали опытному взгляду дяди истинное беспокойство его молодого племянника. Но несмотря на всю свою необузданную энергию парень спокойно подождал, пока закончатся официальные формальности в начале встречи, и только потом подался вперёд, ловя взгляд Балина, который, будучи главным советником Торина, председательствовал на этом собрании. Старший гном кивнул, и Кили поднялся на ноги.
- Я хотел бы обратиться к Совету по личному делу, но оно касается всех, кто верен моему дяде, верховному королю, - начал он.
Его голос звучал твёрдо и уверенно, словно он предоставлял обычный рапорт о безопасности королевства, а не объявлял о решении, которое окончательно разрушало все его надежды. В зале быстро воцарилось молчание, прекратились даже самые тихие разговоры, и все глаза обратились на младшего наследника короля.
- Я знаю, что Совет обеспокоен перспективой моего брака с женщиной не своей расы, - продолжил Кили, и его голос был теперь единственным звуком в комнате, - Я признаю вашу правоту: желая ухаживать за Тауриэль, я поступал глупо и импульсивно, но я никогда не хотел предавать своего короля или свой народ. Я всего лишь желал наладить отношения между двумя нашими королевствами: Эребором и Зеленолесьем.
Кили нарочно сделал паузу, чтобы оглядеть членов Совета и дать им время обдумать его слова о том, что брак с эльфийкой должен был послужить на благо его королевства. Встретившись взглядом с последним советником, молодой гном продолжил:
- Теперь я вижу, что даже несмотря на заключённый с Трандуилом союз, наши народы слишком разные, чтобы брак между эльфом и гномом был возможен. Тауриэль согласна со мной, потому что она отказала мне.
Сидя рядом с Кили, Торин мог видеть, как произнося эти последние слова, его племянник коротко сжал кулак, и этот жест был единственным свидетельством произнесённой им лжи.
- Я хочу заверить всех вас, что как принц дома Дурина я осознаю, что мой долг избрать невесту, которая укрепит моё королевство и мой род. Брак с девушкой своей собственной расы - единственный способ достичь этой цели. Теперь я ясно это вижу. Я принял решение, и лорд Андвари может подтвердить, что я поклялся жениться на его дочери.
Он помолчал ещё несколько мгновений, всё ещё стоя во главе безмолвной комнаты, потом мягко поклонился и занял своё место.
Через несколько долгих минут Торин с удовлетворением услышал, как в комнате с новой силой послышался приглушённый гул голосов. Наряду с брачным договором с Черновласами отказ Кили от Тауриэль стал ключевым элементом, необходимым для проведения нужного голосования и обеспечения преемственности. Этот внезапный шквал оживлённых обсуждений между послами был доказательством того, что демонстрация принятия долга и здравого смысла, показанная младшим племянником короля, несомненно, стала достаточно веской причиной, чтобы повлиять на последний оставшийся голос. А этого им было вполне достаточно.
Несколько советников одновременно пытались что-то сказать, напротив Торина Яри тихо, но горячо спорил с двумя другими лордами из клана Жесткобородов, но в данный момент всё внимание Подгорного короля было обращено на младшего сына его сестры. Вся уверенность и самообладание внезапно покинули его. Парень сидел, откинувшись на спинку кресла, и выглядел ужасно усталым. На фоне багрового синяка (который отчётливо виднелся у него на щеке, несмотря на все возможные усилия скрыть его прядями волос) его лицо казалось белым. И когда Фили положил руку на плечо брата, Кили ухватился за неё с благодарным отчаянием утопающего.
***********
Складывая на кровать всё, что она хотела взять с собой, Тауриэль в который раз убеждала себя, что она вовсе не собирается убегать. Что её выбор не был слабостью. Поначалу она боялась, что импульсивное желание уйти как можно дальше от Эребора, а значит, и от Кили, было вызвано простым гневом. Неужели же не желая столкнуться лицом к лицу с последствиями того, что она отдала свою любовь смертному, она была ничем не лучше избалованной юной девицы, убегающей дуться? Возможно, Тауриэль самым жалким образом обманывала саму себя, полагая, что достаточно сильна, чтобы вынести неизбежное расставание.
Нет. Конечно же, она не думала, что уходя просто пытается избежать последствий собственного выбора. Несмотря ни на что Тауриэль охотно приняла бы даже эту боль, потому что она была доказательством того, что она знала Кили и любила его. Она не боялась страданий. Но чего бы она добилась, если бы решила остаться? Ей пришлось бы смотреть, как он проводит свою жизнь без неё. Он женится, у него будут дети, и вся его преданность будет принадлежать им. И даже если они когда-нибудь встретятся, это будет холодная, равнодушная встреча двух незнакомцев. К тому же, это было бы неправильно и жестоко, потому что один её вид будет напоминать ему о том, чего он больше не мог получить. Тауриэль не хотела, чтобы он презирал женщину, которую взял в жёны. А сама она предпочла бы помнить его таким, каким он был, когда принадлежал только ей одной.
Лучше было уйти, чтобы они с Кили смогли извлечь из навязанного им выбора хоть что-то полезное. Он будет служить своему королевству и семье. А что до неё… Что ж, ей предстояло открыть для себя целый мир. Но сначала она ненадолго хотела вернуться в Зеленолесье, единственный дом, который она когда-либо знала. Она нуждалась в гостеприимстве, утешении и комфорте, которых гора не могла больше ей дать.
Тауриэль оглядела разложенные на кровати вещи: лёгкий плащ, бурдюк для воды, запасная туника и пара носков. Она брала с собой в путь только самое необходимое, а ещё все подарки Кили. Она никогда раньше не была так сентиментальна, но поскольку эти сделанные из металла и камня предметы были всем, что от него осталось, она не могла заставить себя оставить их. Некоторые из них были полезны и могли послужить ей в пути, например, гребень или нож; другие были просто безделушками - крошечный золотой паучок с глазами из драгоценных камней или дерево,
