- И сколько других эльфов ты знал? - спросила она.
Скорее всего, не много, раз она показалась ему уникальной. Гном пожал плечами.
- Ну, несколько. На самом деле до того, как мы попали в Ривенделл, всего одного или двух.
- Ты был в Имладрисе? - возбуждённо спросила Тауриэль.
Она знала, что Кили пришёл с Запада, но он определённо ничего не говорил о том, что посещал это легендарное место, когда они беседовали в королевской тюрьме. Хотя она, конечно же, понимала, что тогда он был совсем не расположен рассказывать ей обо всём, ведь как бы дружелюбно она себя ни вела, она всё равно была его тюремщиком.
- Эм… - Кили был явно озадачен её вопросом.
- На всеобщем, это и есть Ривенделл, - поправилась она.
Поняв её слова, он улыбнулся.
- Конечно! Мы заходили туда по пути из Шира. Ну, на самом деле мы этого не планировали; боюсь, мой дядя никогда особо не доверял эльфам, - последнюю фразу он произнёс с виноватым видом.
- И на что это похоже? - мечтательно спросила Тауриэль.
- Там сотни водопадов. Дом построен прямо на них, и они каскадом устремляются вниз по обе стороны расселины. А по утрам долина наполняется туманом, и когда солнце выглядывает из-за Мглистых гор, весь мир превращается в золото.
- О, Кили, я бы так хотела когда-нибудь увидеть это, - выдохнула она, не отрывая взгляда от его лица, хотя перед глазами стояло видение, которое он только что ей описал.
- Тебе понравится.
- Признаюсь, что хотя я и видела, как некоторые из твоего народа приходили в Зеленолесье для торговли, - добавила эльфийка после короткой, полной дружелюбия паузы, - Но ты был первым гномом, с которым я заговорила.
Кили усмехнулся ей.
- Правда?
- Да.
- Ну тогда, наверное, я не смогу приписать себе большой заслуги в том, что был очаровательным, - весело заметил он притворно-самоуничижительным тоном.
- Должна ли я на это отвечать? - она поддразнивала его, но не потому, что хотела разочаровать, просто она знала, что правда может прозвучать слишком уж откровенно.
- Пожалуйста, не надо; пощади мою гордость, - ответил он в том же духе, и опять сверкнул той бессознательно ослепительной улыбкой, которая с самого начала так очаровала её.
Тауриэль тоже слегка покраснела.
- Можешь мне поверить, - сказала она и вдруг осознала, что на самом деле хочет, чтобы он знал, что её тянет к нему, хотя до сих пор всё ещё слишком стеснялась, чтобы прямо признаться в этом, - Не думаю, чтобы мне захотелось остаться и поговорить с твоим товарищем Двалином, как бы мне ни было любопытно.
Кили хихикнул.
- А как же мой брат? Все девушки говорят, что он красивый.
- Возможно, я бы тоже так сказала, если бы он не бросал на меня такие злобные взгляды из дальнего угла своей камеры, - лукаво ответила она.
- Неужели? - в голосе Кили звучало удивление, - Обычно Фи даже слишком вежлив. Но когда он бросает на тебя свирепые взгляды, ты удивляешься, зачем ему вообще нужны все эти ножи.
- В таком случае, думаю, он смотрел так потому, что мы отобрали у него кинжалы. Перед тем, как запереть его в камере, Конор вытащил у него несколько лезвий.
- И всё-таки ты посчитала, что меня обыскивать не стоит, - заметил Кили, и в его голосе не было и тени юмора.
- Ты не стал бы так отчаянно просить оружие против пауков, если бы у тебя было припрятано хоть что-нибудь, - так же спокойно ответила Тауриэль.
При этих словах Кили слегка улыбнулся. Тауриэль была не уверена, что сказать дальше, но к счастью Кили избавил её от этой необходимости. Он порылся в своём мешке и вытащил несколько свёртков, в которых скорее всего была еда.
- Вот, - он предложил ей на выбор несколько кусочков сухого, комковатого печенья, - Боюсь, выглядит не слишком аппетитно. С припасами у нас туго, пока на следующей неделе не прибудут ещё солдаты Даина с провизией. Хотя, если добавить мёда, и сухарник не так уж плох, - он протянул ей маленький глиняный кувшинчик, - Последняя заначка Бомбура. не знаю, где он это взял. Я обменял его на мой последний табак.
- Сухарник? - спросила Тауриэль, покусывая краешек печенюшки.
Она оказалась жёсткой и совершенно безвкусной.
- Так его называет Бофур, - пробурчал Кили с набитым ртом.
Тауриэль пришлось довольно долго ждать, пока он прожуёт и проглотит, прежде чем продолжить:
- Какой бы маленький кусочек ты ни откусил, так легко его в горло не пропихнёшь. Хорош он в основном, как работа для челюстей.
Кили глотнул воды из своего бурдюка и, увидев её весёлое лицо, рассмеялся, проливая воду себе на подбородок. Гном вытер губы рукавом, а затем смущённо улыбнулся ей, на миг высунув кончик языка. И на какое-то удивительное мгновение Тауриэль подумала, каково это было бы, поцеловать этот весёлый задорный рот.
Но она это знала, и с осознанием пришло другое воспоминание о тёплом летнем дне и моменте, который они тайком разделили во время совместного патруля. Склоняясь над Кили, Тауриэль чувствовала запах травы, примятой его телом, и речной воды, который исходил от его влажных волос.
- Я правда не знаю, что бы я делала без тебя, - прошептала она, почти касаясь губами его губ, и ощутила, как он улыбнулся.
Она прижалась ближе, и лёгкое касание превратилось в настоящий поцелуй. Гном крепко сжал её талию, приподнял так, чтобы ей не нужно было наклоняться. Кили до сих пор был полуобнажённым, как сразу после падения в реку. Его рот был тёплым и сладким, язык легонько тёрся о её губы, вызывая чувство щекотки. Тауриэль целовала его так свободно только однажды, тем вечером у камина, и тогда она в равной степени была удивлена и смущена. Сегодня она знала только, что любит его, и чтобы выразить это, одних слов было уже не достаточно. Она пошевелилась, когда он обнял её, прижала ладонь к его пушистой груди. Теперь время измерялось стуком его сердца и после нескольких таких ударов Кили опустил её на
