– А родители тебе ничего не рассказывали о твоем происхождении? – отвлеченно спросила американка, снова подманивая к себе официанта. – Мои постоянно рассказывают мне всякие культурные и этнические традиции. Вообще мы лучше возьмем целую бутылку. – Последнее она сказала официанту, который сегодня уже явно наработал на чаевые.
– Я своих родителей толком не знаю, – ответила Мифани, аккуратно поправляя солнечные очки.
Терраса этого ресторана была единственным местом в Лондоне, где можно было отобедать на таком солнце. Воздух здесь был прохладный, но работали весьма изысканного вида обогреватели. Обычно, чтобы получить здесь столик, требовалось быть кем-то известным, но Ингрид каким-то образом удалось установить прекрасные отношения со всеми рестораторами в Сити. Когда Мифани и Шонте сюда пришли – одна с кредиткой, которая выглядела так, будто сделана из настоящего золота, а вторая похожая на нубийскую богиню, – их быстро посадили на удобное место, прямо перед шумной группой кинозвезд, которые, судя по всему, ждали официанта уже минут десять.
– Ты не знала своих родителей? – повторила Шонте.
– Нет, меня забрали у них, когда мне было девять, – проговорила Мифани, дерзнув попробовать вина.
– Боже, я и забыла. Тогда ведь ты сюда и попала, верно? – спросила Шонте в ужасе.
– Угу, – подтвердила Мифани.
– Знаешь ли, не хочу показаться грубой, – осторожно начала Шонте, – но у меня как-то в голове не укладывается, что вы забираете детей у их родителей.
– Такова традиция, – ответила Мифани, останавливая выбор на блюде с длинным, подробным описанием в меню. Раз уж она собиралась израсходовать солидную сумму со счета Шахов, то ей хотелось, чтобы шеф-повару пришлось потрудиться. – Люди вроде нас считаются собственностью народа.
– Ну, у нас в Штатах была похожая традиция. Люди были собственностью. Но потом случилась небольшая войнушка, и традиция закончилась.
– Конечно, – проговорила Мифани.
В этот момент появился официант и принял у них заказы – это заняло больше времени, чем обычно, потому что и Мифани, и Шонте решили прочитать вслух все описания блюд целиком.
– Так значит, родителей ты не помнишь? – спросила Шонте, как только официант проковылял прочь, нагруженный их кулинарными характеристиками.
– Нет, совсем, – проговорила Мифани, ничуть не соврав.
– И тебя это не беспокоит? – спросила Шонте.
– Не особенно, – ответила Мифани, пожимая плечами. Она немного задумалась, что по этому поводу чувствовала Томас. – А ты как оказалась в Кроатоане?
– Я рано прошла испытание. В Штатах есть целая программа, очень продуманная. Ведь у нас обнаруживают так мало одаренных, что нельзя упускать любые возможности. В общем, мои родители оказались во Флинте, Мичиган. Бывала там? – вдруг спросила она.
– Вроде слышала, – ответила Мифани. – Это не там в прошлом году видели единорога?
– Не-а, это был Ист-Лансинг, – небрежно сказала Шонте. – В общем, когда я была маленькой, родителям со мной туго приходилось, особенно учитывая, что в семье было трое детей.
– Нас, кажется, тоже было трое, – вспомнила Мифани.
– Да ну? И какой ты была – старшей, младшей?
– Точно помню, что была средним ребенком, – ответила она.
– А я была старшей, – сказала Шонте. – Хотя мы и не голодали, особого достатка тоже не чувствовали. И тут родители вдруг получают вполне себе официальное письмо.
– Из правительства?
– Нет, из какой-то очень дорогой школы-интерната в Нью-Гэмпшире, которая предлагала бесплатное проживание, обучение и питание.
– Ну, неплохо, – сказала Мифани. – Хвала небесам за добропорядочность сверхъестественного департамента американского правительства. – Она словно использовала беззлобный сарказм в качестве тупого инструмента. – Но чем эта система этичнее нашей?
– Тем, что у моих родителей был выбор. У твоих, насколько я поняла, не было.
– Да, хотя и у нашего подхода есть определенные преимущества. Или у вас есть еще какие-то льготы?
– Я ездила домой на каникулы, – ответила Шонте.
– Ну да, здесь ты меня уделала, – признала Мифани.
Еда оказалась восхитительной. После десерта они обсудили тонкости организационных мер безопасности своих стран, а потом их повезли обратно в Ладейную.
– Ладья Томас, – проговорил водитель, – похоже, протестующие решили установить баррикаду перед входом на парковку. Наша охрана сейчас пытается ее отодвинуть, но это может занять некоторое время.
– Тогда просто высади нас перед входом, – сказала Мифани, натягивая перчатки. – Спасибо, Мартин.
Выбравшись из машины, две женщины брезгливо оглядели протестующих.
– А вы не думали натравить на них полицию? – спросила Шонте.
– Мне кажется, это только привлечет сюда прессу, – ответила Мифани, приметив на другой стороне улицы девушку, которая показалась ей знакомой.
– Может, можно обвинить их в участии в какой-нибудь бандитской войне?
– Это Лондон, а не Лос-Анджелес, – сказала Мифани. – К тому же это финансовый район.
Их разговор оборвался, когда знакомая на вид девушка перешла улицу и приблизилась к ним.
– Прошу прощения, – проговорила та. – Простите, что прерываю.
– Да? – спросила Мифани.
«И вправду кажется знакомой. Она из Шахов?»
– Это… вы Мивваньи Томас?
– Вроде того, – проговорила Мифани. – Простите, мы знакомы?
– Меня зовут Бронвин. – Девушка посмотрела на нее неуверенно, точно ожидала какой-то реакции. – Бронвин Томас. Я ваша сестра.
17
Они пристально смотрели друг на друга – назвавшаяся сестрой Бронвин выжидающе, а Мифани – совершенно ошеломленно. Даже то, как Гештальт душил доктора Криспа, не поразило ее так сильно, как это открытие. Она смотрела на девушку и узнавала в ее лице собственные черты, пусть и гораздо более миловидные – даже восхитительные, чем уж там, это нужно признать. Еще она была выше ростом, и у нее были длинные светлые волосы с модно акцентированными прядями.
«Вот почему она показалась знакомой», – подумала Мифани, не в силах оправиться.
Она заметила, как ахнула Шонте, но все звуки в мире сейчас, казалось, были приглушены. Осталась только одна Бронвин, и Мифани чувствовала с ней связь, будто они были с ней близки. Будто эта девушка идеально вписалась в ее жизнь, заполнив в ней дыру, как раз имевшую форму сестры.
«Что же это? Это вообще возможно? – думала она, глядя в глаза точь-в-точь как у нее. – Это действительно моя сестра? Так, нужно что-то сказать, уже минута прошла».
– Боже мой, – выдавила она, но больше ничего придумать не смогла. – Привет.
Она поколебалась, а потом протянула руку. Девушка, назвавшаяся Бронвин, немного встрепенулась, но затем, улыбнувшись, робко ее пожала.
– Должно быть, это колоссальный шок, – сказала Бронвин. – Я же возникла из ниоткуда.
– Просто это самое поразительное, что со мной когда-либо случалось, – объяснила Мифани. – Самое поразительное… – Она осеклась, все еще пристально глядя на Бронвин и сжимая ее руку.
– Я Шонте. Мы с Мифани вместе работаем, – представилась Шонте, делая шаг вперед. – Она, кажется, немного в шоке.
– Привет, – поздоровалась Бронвин.
– Знаешь, мне ужасно жаль вас прерывать, – продолжила Шонте, – но у нас сейчас есть очень важное дело. Оно просто не может ждать.
«Разве у нас есть какое-то дело?» – слабо подумала Мифани.
– Бронвин, оставь мне свои контакты. Адрес и прочее, – сказала она. – А я оставлю тебе свои, и мы встретимся.
Она неохотно отпустила руку Бронвин и опустила взгляд.
«У нее такие же руки, как у меня, – подумала она смутно. – Боже, я даже перчатку не сняла, когда мы пожимали руки!»
Она поморщилась.
– Заходи
