— Нет, — вместо голоса — воронье карканье и на губах кровь. Но она упрямо смотрит мне в глаза, пожалуй, впервые с ясным сознанием. Она ловила каждое моё слово, заставляя себя держаться за жизнь.
— Я могу спасти тебя, — продолжаю говорить. — Но это полностью изменит тебя. Ты станешь не волчицей, нет, но частью чего-то большего. — И на мои слова воздух задрожал, заластился будто кошка пробежала, коснувшись лодыжки. — Ты не будешь одна, и больше не испытаешь ни страха, ни одиночества, ни грусти. Всё станет простым и понятным. Это приятно. Но вернуться домой ты уже не сможешь.
— У меня нет больше дома, — едва слышно отвечает девушка, начиная вновь уплывать.
Я коснулась её соломенных волос, забирая их за ухо, чтобы увидеть её лицо целиком. Даже в крови было видно — она миленькая курносая девчушка. Голодная и уставшая. Одинокая.
— Тогда я дам его тебе, — я осторожно возвращаю её на пол, поднимаясь и отходя в сторону.
Это было не сложно. Ощутить того волка, кто был нужен мне. Дикая охота многолика, в неё попали все волки, без разбора. И даже вервольфы из мира людей. Рядом со мной встаёт молодой чёрный как ночь парень с белоснежными зубами. Он улыбается, разглядывая как зашлась в кашле от испуга девушка — прежде она не видела негров и это привело её в ужас.
— Скоро ты станешь одной из нас, сестра, — заявил он на чистейшем английском, опускаясь к ней и трансформируя своё лицо.
Всё было кончено через несколько минут. Новая охотница перешла в мир огня следуя за братом, и я получила её память сразу, как она превратилась. Это была честная сделка: девушка выжила, а я узнала, что происходило в замке последние месяцы.
Узнала то, что не осознавала прежде — мы забрали всех волков, кроме отца и дяди. Здесь остались только люди. И они не ушли. Под предводительством Демьяновых все эти месяцы они обороняли замок от нападений распоясавшейся живности вечных лесов. Но силы были неравны. Ещё немного и замок падёт, а оставшиеся в живых уйдут в мир людей через волчьи тропы Деймона.
Мне должно было быть всё равно, но я решила дать охоте немного развеяться. Чем чаще мы охотимся, тем сильнее становимся. И я отпустила вожжи, прислушиваясь к волчьему вою, уходящему в сторону леса. Пусть немного проредят полчища монстров. А я навещу отца.
* * *
Они все прятались, когда делала шаг. И будто замок вымер, только тени по углам. Им страшно. Откуда я взялась? Слышу их шёпот, они помнят моё прежнее имя. Помнят, как горела в небе подобно звезде. Помнят, что с меня всё началось. Я беда. Шайтан. И пришла убивать.
Иду по комнатам, а в голове пусто. Равнодушно скольжу взглядом по тем, кто не успел спрятаться. Они не пытаются напасть, не пытаются говорить, а зажимаются, стараясь исчезнуть. Мне всё равно. Я захожу в хозяйскую часть замка следуя за запахом отца. И прохожу в одну из малых гостевых комнат. Он здесь, лежит в постели, на голове мокрая повязка, у кровати на стульчике молодая девушка, испуганно смотрящая на меня.
Головные боли начались почти сразу, как мы ушли. Они преследуют отца и днём, и ночью, и он перестал их различать. Иногда становилось легче, но всё могло измениться в один миг. И длится неделями. Отец похудел и осунулся. Спал лицом, теряя связь с реальностью.
Комната самая дальняя от остальных — самая тихая, с занавешенными окнами, погружённая в темноту. Здесь сыро и тянет холодом от приоткрытого окна, из-за чего девушка шмыгает красным носом, продолжая молчать, застыв от ужаса.
Кивком головы велела ей выметаться, что она и сделала, чуть не свалившись, вставая со стула. Она по дуге обогнула меня и выбежала из комнаты. Только тогда отец заметил перемену и открыл глаза. Я опустилась на место служанки, пристально разглядывая Деймона.
— Ну здравствуй, папа, — говорю холодно, замечая его уставший и отрешённый взгляд. — Давно не виделись. Ты плохо выглядишь.
— Как и ты, — хрипло ответил он. — Откуда взялась? Что тебе надо?
— У меня встреча в этом замке, — говорю рассеянно, скользя взглядом по скудной обстановке. — Вот, решила заодно тебя проведать.
В ответ он закашлялся. Из-под одеяла показалась рука, он стянул со лба повязку и отложил в сторону. Заметив на столе глубокую тарелку с водой, подобрала тряпку и окунула, слегка отжав, а после сама приложила к отцовскому лбу. Он не сопротивлялся, прикрыв глаза и приоткрыв рот, Деймон издал слабый стон, делая глубокий вдох.
— Почему ты болеешь?
— Это всё огонь. Ты слишком громко кричала — это задело нас обоих.
— Дядя?
— Он постоянно охотится — ему нужно убивать, чтобы держать себя в руках. А мне… приходится вот так, — невпопад закончил он.
— Вас потянула Дикая охота, но вы не смогли стать её частью, так как в вас есть кровь драконов. Гибрид. То, что случилось, — как эхо, — попыталась объяснить, сама до конца не понимая, о чём говорю. — Вы не станете такими, как мы с Девоном, но и прежними вам уже не быть.
Гримаса отвращения промелькнула на его лице. Подтянув одеяло, будто от холода дрожа, он в изнеможении уставился в потолок.
— Всё? Закончила? — протянул он, после минутного молчания.
— Ты знаешь, я не могу влиять на тебя. Как и ты не можешь влиять на меня. Значит, не могу облегчить твою боль, — заговорила, осторожно подбирая слова. — Но я думаю, ты страдаешь потому, что не хочешь принимать себя. Отказываешься от огня, пытаясь спрятаться за холодом. Это может свести тебя с ума, отец.
— Уходи, — холодно ответил он, со злостью уставившись мне в глаза.
Я подчинилась, но в дверях добавила:
— Если тебе потребуется моя помощь — зови, я услышу.
* * *
Спускаться по лестнице едва ли не тяжелее, чем просто стоять на месте, глядя в подвальную черноту. Снизу тянет холодом, словно в горе не осталось горячих источников и лёд пришёл навсегда. Каждый шаг сопровождается вспышками из снов. Увижу ли я мертвеца у входа в бальную комнату? Не могу запретить себе вспоминать и продолжаю медленно спускаться вниз.
Там никого не было. И не чувствовался родной запах, как бы сильно я не пыталась его учуять. Но за дверями билось живое сердце. И с моим приближением билось всё чаще и чаще. Это страх или предвкушение? Я раскрываю двери и захожу в вымороженную ледяную комнату с разбитой темницей.
Здесь всё по прежнему незыблемо запечатлено в вечности. И только один человек стоит напротив, с
