Единственное, что переполняло Хирку, – это разочарование. Она что угодно отдала бы, чтобы обрести такой же покой. Такую же жизнь. Но она была иной. Он стоял вот так, совершенный, возвышенный историей своей семьи и благословениями Всевидящего. Пик Волка возвышал его, обнимал его. Весь мир обнимал его. Для Хирки места здесь не было. Дура, раз она не поняла этого раньше. Но теперь она всё знала.
– Это не для таких, как я, – она испытывала отчаяние, но в голосе оно не отразилось. Ничего честнее она ему не говорила. Сердце Хирки было пугающе открытым. Она собралась уйти.
Ример схватил её за плечо и развернул лицом к себе. На мгновение Хирке показалось, что он её ударил. Тело онемело, и она чуть не упала, но против воли осталась стоять. Она почти висела в воздухе. Неподвижно. Кровь неслась по венам, как будто по её телу потекла Стридренна. Рука Римера застыла у неё на плече. В его глазах Хирка увидела шок. Он стоял так же неподвижно, как и она. Ей казалось, её тело разваливается на кусочки. Она умирала.
А потом пришло время.
Хирка увидела, как зелёные листья за спиной Римера пожелтели и покраснели. Они опали с деревьев, увяли и умерли. Выпал снег. Растаял. Образовались новые почки, и деревья вновь зазеленели. Она видела, как на Пике Волка вырос замок, как имлинги рождаются, живут и умирают. Она видела, как маленький мальчик гоняется за девчонками и дёргает их за хвосты. Он стал отцом. Он умер. Настала осень. Замок пал. Небеса разверзлись и заплакали. Мимо проплыли вороны, их чёрные крылья отливали радугой. Всё укутал снег. Всё было вечным. И всё происходило сейчас. И она видела это, не отводя глаз от Римера.
Поток проник в самые дальние уголки тела Хирки. Ей пришлось закрыть сердце на замок, чтобы сохранить свои тайны. Она была очищена. Убита. Рождена. Ей было некуда спрятаться. Её осмотрели. Изучили. Разобрали на части. Она безуспешно боролась с течением, но оно становилось всё сильнее. Поток продирался по слишком узким венам. Боль. Крик Римера. Он упал. Она упала.
Сердце Хирки колотилось очень быстро. Слишком быстро. Пульс стучал в ушах. Она сидела на земле и тяжело дышала. Она боролась за то, чтобы восстановить контроль над собой. Земля. Земля под руками. Запах травы. Перегной. Дождь. Она посмотрела на свои руки – Хирка испугалась, не состарились ли они. Этого не случилось. Вены пульсировали, расширялись и сужались у неё на глазах. Она была живой.
Хирка подняла глаза к небу. Солнце не сдвинулось с места.
Мгновение. Мгновение вечности. Она слилась с Потоком! Ример стоял на коленях перед ней. Он был таким красивым, что рука девушки помимо воли потянулась к нему. Хирка улыбнулась, насколько у неё хватило сил, а потом почувствовала, как тело валится в его сторону, и наступила темнота.
Злые призраки дразнили её, но Хирка знала, что спит. Призраков не существует. Среди них был отец, и он шёл на своих ногах. Он помахал ей и исчез. Его голос эхом разносился среди белых созданий.
Бабьи сплетни!
Лишённые лиц, призраки огромными ртами нашёптывали ей гадости, но она не могла различить слов. Они подходили всё ближе и ближе. Хирка повернулась в отчаянной попытке отыскать выход, но она оказалась в окружении. Она попятилась к засохшему дереву. Дерево было слишком хрупким, забраться на него не стоило и пытаться. Белая бесформенная рука потянулась к Хирке, и Ример поднял меч. Он был воином. Он был похож на картинку из книги. На тень из иного времени.
Глаза его сузились и превратились в щели, он холодно улыбался. Меч был узким и бесцветным. Хирка не могла пошевелиться, только стояла и смотрела, как клинок проходит сквозь её одежду, сквозь кожу, мясо и входит в ствол за её спиной. Там он и остался, а по её телу разлился стальной холод.
В ней образовалась дыра. Красная, кровоточащая дыра. Она посмотрела на Римера – его улыбка стала шире. Ей надо заставить его понять! В ней дыра! Кто-то должен это исправить. Хирка почувствовала, как что-то закапало из уголков губ, и увидела, как на белый снег падают красные капли.
Где же Ример? Он должен ей помочь! Она упала на колени и принялась рыть снег, пока не показалось его лицо. Его губы посинели, горло было вырвано и исчезло. Со скул слезла кожа. Он гнил. Ветер обдувал её. Снег поднимался с земли. Хирка ничего не видела. Она закричала, но услышала только ветер. Она кричала Римеру. У неё в теле дыра.
– Ример! – снег покрывал то, что осталось от его лица, быстрее, чем она копала. – Ример!
План
– Ример!
Хирка попыталась подняться, но кто-то удерживал её. Она по-прежнему сидела на земле. Ример обнимал её за плечи.
– Расслабься, – сказал он. – Твоё тело в изнеможении.
Он прав. Руки болели. Мышцы вдоль всей спины ныли, как будто она целый день перетаскивала бочки с селёдкой. Так они просидели долго, глядя перед собой. Извивающиеся корни пробрались между камнями, и то немногое, что осталось от крепостных стен, покрылось трещинами. Ветер стёр все углы. Природа забрала обратно то, что когда-то выстроили сильные имлинги. Пожелтевшая листва летала по мху, словно ничего не произошло. Неужели ей всё приснилось?
Нет. Это случилось в действительности. Она сливалась с Потоком.
Ример водил по её плечу большим пальцем и разговаривал тихо, как с новорождённой. Она затылком чувствовала прикосновение его скулы, которая шевелилась, когда он говорил. Юноша пытался объяснить ей, что произошло, но Хирка понимала: он чего-то недоговаривает. Она была уверена, что друг объясняет случившееся не столько ей, сколько себе. У него тоже не было полного ответа, но он не решался в этом признаться. И он был так же измождён, как и она. Хирка совсем по-детски этому обрадовалась.
Ример слился с Потоком, а потом прикоснулся к ней. Он не ожидал такого результата. Они попробовали ещё раз, но быстро поняли, что Хирка по-прежнему не может сливаться. Самостоятельно не может. И только это немного омрачало радость девушки от того, что она наконец узнала, о чём все говорят. Наконец поняла, что такое Поток, хотя пришлось прибегнуть к чужой помощи.
Но Ример возразил. Она по-прежнему не знает, что большинство имлингов ощущают при слиянии. То, что случилось сейчас, было намного сильнее. Ему казалось, что описать случившееся всё равно что попытаться объяснить вчерашний ураган жителю центрального Имланда. Это было более дико, более безжалостно и трудно поддавалось контролю. Ример не мог облечь случившееся в слова. Он
