В нескольких метрах от них переминалась с ноги на ногу группка людей. Казалось, они погружены в какие-то тревожные мысли. Женщина с рыжими волосами, бледной кожей и темными кругами вокруг глаз то и дело смахивала со лба прядку волос, как будто бедняжку мучает нервный тик.
– Можно подумать, люди не спали много ночей подряд или чем-то напуганы. Если понаблюдать подольше, можно заметить, что в их поведении есть своя логика.
– У меня ровно те же мысли.
Похороны подходили к концу, публика, стоявшая в отдалении, разбрелась по кладбищу. Гробы при помощи веревок медленно спускали в могилы. Роберт провожал их печальным взглядом, но в следующий миг что-то отвлекло его внимание. На дорожке, огибавшей кладбище по периметру, показалась машина, которая затем остановилась в нескольких метрах от толпы. Из машины вышла высокая блондинка с мальчиком одиннадцати или двенадцати лет. Женщина взяла ребенка за руку и некоторое время стояла неподвижно, пока народ потихоньку продвигался на выход или толпился небольшими группками подальше от центра событий. Алан насторожился и посмотрел на Роберта.
– Что случилось? – спросил Джим.
– Это Дэнни Колеман. Ничего не понимаю. Я и представить себе не мог, что он так быстро оклемается, да еще и появится на похоронах. У Лорны характер довольно скверный, и, по словам Роберта, она не собиралась так просто сдаваться.
– Так, значит, это и есть сын Роберта?
Алан кивнул. Пастор застыл как соляной столб. Он обменивался с людьми, подходившими проститься, случайными фразами, не слишком вдумываясь в их смысл. Внезапно мальчик направился прямиком к Роберту. Встал на цыпочки и проговорил ему что-то на ухо. Пастор побледнел, затем побагровел, покосился на женщин, стоявших в отдалении. О чем-то переговорил с мальчиком, после чего тот чмокнул его в щеку и побежал к Элизабет.
– Идем, – пробормотал Алан, схватил Джима за руку и поволок прочь.
– Что происходит?
Когда они подошли, в глазах Мэри Энн стояли слезы. Она обняла мальчика. Джим обратил внимание, насколько внешне тот напоминает преподобного Роберта: те же вьющиеся светлые волосы, ясные синие глаза. Парнишка был не в своей тарелке, что-то его чрезвычайно тревожило, тем не менее он позволил Амелии себя обнять. Затем Карлота нежно его поцеловала, сказала, что выглядит он отлично и как хорошо, что он так быстро поправился.
– Я должен срочно кое-что сказать Элизабет, – робко пробормотал мальчик. – Пенни просила передать.
Услышав про Пенни, сестры переглянулись, а Мэри Энн закрыла рот рукой.
– Я понимаю, что это звучит дико, госпожа Мэри, но клянусь вам, я здесь только благодаря Пенни. Пока я болел, я видел ее. Она помогла мне выбраться из картины. Спасла меня от человека в шляпе.
Элизабет заплакала. К ним подошел Роберт.
– Она просила передать, что все спрятано там, где танцует принцесса. Я ничего не понял, но Пенни сказала, что ты знаешь, что это значит. То, что ты ищешь, спрятано там, где танцует принцесса. Кажется, именно так она и сказала. И еще, что она вас очень любит. Она была такая красивая!
– Боже мой, Дэнни… – пробормотала Амелия, всхлипывая.
– А сейчас я должен идти. Пора возвращаться в больницу, чтобы мне сделали анализ крови. Хотя я и так хорошо себя чувствую. – Он повернулся к Роберту. – Я знаю, что ты приходил, пока я был в домике. Ты со мной разговаривал, а Пенни мне рассказала, что случилось когда-то давно.
Роберт нахмурил лоб. Он выглядел растерянным. Мальчик дернул его за рукав и улыбнулся.
– Мама обещала, что я поживу у тебя несколько дней.
– Только если ты сам этого захочешь, Дэнни, – ответил Роберт с видимым усилием. – Ты никому ничего не обязан.
Мальчик затряс головой – это движение напоминало Джиму Роберта.
– Мне только надо собрать рюкзак.
Голос у мальчика был мягкий, нежный, как у маленького ангела – образ довершали светлые волосы, щеки, порозовевшие от волнения. Он обернулся к Мэри Энн и тетушкам, которые все еще всхлипывали, затем устремил взгляд на Элизабет, которая в этот миг взяла Алана под руку, крепко прижалась к нему и шмыгнула носом, как маленькая девочка.
– Не забудь: там, где танцует принцесса, – повторил он.
Она пожала плечами.
– Спасибо, Дэнни. Ты даже не представляешь, как для меня важно то, что ты сказал. А она красивая?
– Еще красивее, чем раньше.
После этих слов он еще раз чмокнул Роберта в щеку и направился по дорожке к воротам кладбища. Там его ждала мать, прислонившись к автомобилю и держа между пальцами сигарету. Встретившись с Робертом глазами, она улыбнулась. Но это был лишь краткий миг. Затем она открыла дверцу машины, дождалась, пока Дэнни устроится внутри, и с силой захлопнула. Затем бросила сигарету на землю, села за руль и сорвалась с места, оставив за собой облачко пыли, напоминающее смерч.
– Элизабет, что означают эти слова? – спросил Алан.
Мэри Энн побледнела. Амелия ее успокаивала, легонько поглаживая по плечу, хотя и она выглядела крайне взволнованной и смятенной.
– На каменной дороге танцует принцесса. В праздничном платье танцует принцесса. У нее чудесный гребень из мелких жемчужин. На каменной дороге танцует принцесса, – напела Элизабет, пытаясь вникнуть в смысл знакомых слов. Мгновение спустя пристально посмотрела перед собой широко открытыми глазами и вытерла слезы. – Это все происки той женщины… Мы пели эту песенку, когда качались на качелях. Надо было искать не в доме… Мы искали в неправильном месте! Это в саду. Они там похоронены!
Часть третья. Перекресток дорог
То мерцает пламя моей души, оно освещает даже могилу: почти иссякшее, невидимо, но вечное. Даже смерть не в силах его погасить.
Лорд Байрон38
Прошло более полутора лет с той ночи, когда, пьяный и уставший от бессмысленной войны, он совершил ошибку, последствия которой будут сопровождать его всю оставшуюся жизнь. По сей день Томми мучили кошмары. Снился лагерь в Кабуле, американские войска, разместившиеся на этой земле – недружелюбной, пыльной, скрипевшей на зубах песком, который ветер приносил из пустыни, наспех приспособленной для американского образа жизни. Они ухитрились даже поставить палатки, где продавали гамбургеры и хот-доги. Ни один солдат не мог долгое время питаться тем, что союзники поставляли им в лагерь в небольших грузовичках. Как ни странно, именно пища связывала солдат с домом. Вдыхать запах еды, которую когда-то подавали за семейным столом, будь то стаканчик доброго пива, отбивная или кофе, привезенные с родины. В первую очередь – человеческое достоинство, остальное не так важно.
Иногда – очень изредка – Томми удавалось забыть, что он в Афганистане. До тех пор пока на испытательном полигоне не рвались бомбы, не взлетали набитые солдатами вертолеты и оттуда, с небес, открывались ужасающие картины опустошения, груды мусора, разрушенные города и поселки.
– Я совершил страшную ошибку, Элен, – пробормотал он, глядя в потолок.
Из-за лекарств взгляд его словно остекленел. Синяков и царапин, оставленных марионеткой, видно почти не было.
