– Многого я вообще не понимаю, – возбужденно воскликнула Элизабет. – Например, почему он так страдал, когда Пенни умерла, почему переживает из-за меня. А с другой стороны, все эти ужасы с нашими соседями, гибель ребят, госпожа Оуэнс… А еще я не понимаю, почему его так наказали. Они же все отобрали у него, мама!
Элизабет уронила голову. Она что-то вспомнила и покраснела.
– Ох… – пробормотала она.
– Что случилось?
– Ничего… Я просто… кое-что представила.
– Этот человек сказал тебе, что будут перемены?
– Да, что-то типа того, – девочка прикрыла глаза. – Это было вчера, но я почти не помню его слова.
– После того что было, нас уже ничем не удивишь… – Мэри Энн посмотрела на дочь и внезапно улыбнулась. Она знала, что делать. – Пожалуйста, дорогая, не забывай того, о чем мы сейчас говорили. Будь осторожна. А сейчас иди. Вижу, что тебе не терпится выйти в сад.
Мэри Энн покосилась на дочь. На губах у Элизабет играла улыбка, хотя взгляд был печален. Она не находила слов, чтобы выразить все, что испытывала в это мгновение. Она не могла описать переполнявшие ее чувства.
– Ты считаешь, что это плохо?
– Иди к ним, детка. Помоги им, – повторила Мэри Энн. – Смотри, какой чудесный вечер, но до темноты осталось не так много времени.
Элизабет пересекла кухню и вышла через боковую дверь. Когда Мэри Энн убедилась, что дома никого нет, а Карлота в любом случае не вернется в город до позднего вечера, она решительно встала и поднялась на верхний этаж. Вошла в свою комнату, заперла дверь на ключ. Подошла к окну и задернула занавески так, чтобы между ними оставалось небольшое пространство, достаточное, чтобы в комнате было светло. Ей нужен ответ, и она его получит. По крайней мере попытается. Даже если потом за это придется платить.
– Люсьен Мори, – торжественно воскликнула она. – Я знаю, что ты здесь. Ты меня слышишь. Прошу тебя, появись.
Ни звука в ответ. Ей показалось, что она слышит журчание воды, тоненькой струйкой вытекающей из крана. Ей стало не по себе. Она беспокойно переступила с ноги на ногу. Она стояла напротив кровати, в середине комнаты. На мгновение она почувствовала себя очень одинокой и беспомощной. Вытерла вспотевшие ладони о хлопковое платье.
– Люсьен Мори, – повторила она. – Я требую, чтобы ты появился. Услышь мои слова!
Прежде чем она закончила фразу, занавески за спиной шевельнулись, порыв ветра коснулся ее лица. Она закрыла глаза. До нее донесся сладковатый аромат. Воздух дрогнул, словно она стояла в лодке и ее покачивало открытое море. Когда она открыла глаза, человек стоял на расстоянии двух метров от нее, в углу комнаты. Внешне он не слишком отличался от того, как выглядел в последний раз, хотя сейчас он показался ей не таким бледным. Множество мыслей, часть из которых непристойные, зашевелились у нее в голове при виде этого человека. Они были связаны с тем, что происходило в этой комнате раньше: вкрадчивый шепот на ухо, последующее наслаждение. Она тряхнула головой, словно пытаясь отогнать назойливых птиц, и пристально посмотрела ему в лицо. Люсьен стоял чуть сгорбившись, опершись плечом о стену. Одна вытянутая нога небрежно покоилась на другой, сложенные на груди руки утопают в складках пальто. Он моргнул и посмотрел на нее. По телу Мэри Энн пробежал холод. Наглые темные глаза, безупречная форма носа делали его облик мужественным, но вместе с тем зловещим и хищным. Крупный рот нисколько его не портил – наоборот, полные, четко очерченные губы придавали лицу неповторимую чувственность. На долю секунды в этом лице промелькнуло что-то наивное, свойственное нежному юноше; однако дерзкий, пронизывающий взгляд портил это впечатление.
– Мадам, вы прибегаете к довольно примитивному способу, чтобы попросить меня об услуге, – неторопливо прошептал он нежным, обволакивающим голосом.
Сердце Мэри Энн бешено заколотилось, все тело напряглось. Внезапно она поняла, что, если это существо коснется ее хотя бы пальцем, все повторится: она вновь станет жертвой его таинственного обаяния, которое уже столько раз одерживало над ней верх, а затем забудет обо всем, что произойдет дальше.
– Я хотела поговорить с тобой, – сказала она, и голос ее чуть заметно дрогнул.
Люсьен выпрямился, волосы упали ему на лоб. В этот миг Мэри Энн впервые отметила, что волосы у него каштановые, такого же цвета, что и у Элизабет. Призрак сделал несколько шагов, но она умоляюще подняла руку.
– Не подходи, прошу… Нам нужно поговорить. Я устала ненавидеть тебя.
Последняя фраза вызвала у человека странную реакцию. Он широко открыл глаза, на лице у него изобразилось нечто вроде растерянности. Затем он едва заметно усмехнулся, холодно и недобро.
– Вы не можете ненавидеть меня, мадам… как бы вы этого ни хотели. Неужели вы еще ничего не поняли? Но так и быть: постараюсь вас задобрить. Я умею ждать.
– Чего тебе от нас надо?
– Всё.
Мэри Энн затаила дыхание. Ноги дрожали, голова странно отяжелела, в ушах будто бы жужжал рой ос.
– Люсьен, я должна кое-что понять, разобраться в том, почему мои дочери так тебя любили и почему ты все это делаешь. Скажи, какая у тебя цель?
Человек переменил позу. Теперь она отчетливо видела его одежду, мягкие складки атласа, из которого была сшита рубашка, его пальто, темные брюки, нежную кожу, лишенную волосков. И в то же время во всем его облике присутствовало нечто бесплотное, эфемерное. Руки явно сильные, крепкие, но с длинными хрупкими пальцами. Казалось, его окружало что-то вроде кипящей ауры, которая постепенно растаяла. Его облик стал более плотным, телесным, реальным. Интересно, у него в груди бьется сердце, спрашивала она себя. А строение тела – соответствует ли оно обычному телу человека со всеми его мышцами и органами? Способен ли он любить и страдать?
– Цель… – чуть слышно мягко прошептал Люсьен. – Нет, я не преследую никакой цели. Мне ничего не известно о будущем. По сути, я тот, кем не являюсь. В ваших дочерях течет моя кровь, кровь моих предков. Они принадлежат моему роду. Вы унизили меня, мадам… когда я плакал из-за вашей дочери. Из-за Пенни. Я пытался спасти ее тело, когда вы, мадам, предавались жалости к себе самой. И что же? За годы верности и защиты вы отплатили мне презрением.
– Я думала, ты хочешь отнять у меня моих девочек. Мне казалось, ты их можешь обидеть.
– Вы ошибались.
– Поэтому ты меня наказываешь? Используешь мое тело против моей воли?..
Лицо Люсьена исказила гримаса осуждения и обиды. Мэри Энн умолкла и снова сделала шаг назад.
– Использовать ваше тело против воли… Все это слишком человеческие понятия, не имеющие ничего общего с тем, что я собой представляю. Ваш разум воспринимает мою энергию так, будто я и вправду человеческое существо, Мэри Энн… Он анализирует информацию о
