— Ну же, не делай такое лицо, — тон и взгляд Аргенты вдруг смягчились, она посмотрела на Элисию тепло и даже почти ласково. — Мы с тобой будто только вчера встретились в Колдроке… а ты теперь намного сильнее. И гильдия твоя тоже. О богиня, как же быстро растут дети!
Она картинно всплеснула руками и усмехнулась. А Элисия всё так и стояла, не веря в происходящее. Ей хотелось, чтобы её разбудили, обняли и сказали, что это всё лишь дурной сон. Кошмар. Но её никто не будил.
— Подожди, но ты ведь победила Питера. Ты ведь справилась. Сейчас надо только выбраться отсюда. Монолит на всех плохо влияет. А в эльфийском лесу тебе помогут… — забормотала Эдлисия, сама не очень понимая, что говорит.
— Нет. Ни в эльфийском лесу, ни где-либо ещё мне уже не помогут, — эти слова прозвучали как приговор, Элисия почувствовала, что у неё начинают подкашиваться ноги. — Скоро от меня совсем ничего не останется. Яд из мира Хаоса разрушит моё тело и самоцвет, он потускнеет и станет бесполезен, как и самоцвет Чёрного дракона. Так что убей меня до того, как это произойдёт.
Последние слова были адресованы уже не ей, а Вельскуду. Он едва заметно кивнул в ответ.
— Что? Да что ты такое говоришь? — воскликнул Герант, шокированный не меньше чем Элисия, и кинулся к Аргенте.
Она отступила на шаг, словно ноги больше не могли держать её, и упала бы, если бы не Герант. Он помог ей плавно осесть на землю, прислонившись спиной к остаткам щита Монолита. Аргента ему ничего не сказала, лишь легким касанием потрепала по волосам.
Было нечто ужасное в этой сцене. В том, как Вельскуд заносит меч, в том, как Герант пытается закрыть Аргенту, а она его останавливает. Нечто настолько ужасное, что Элисии хотелось закричать: «Остановитесь! Хватит!». Но горло будто сковало льдом.
— От тебя одни неприятности, — вздохнул Вельскуд.
— Вор, укравший самоцвет Чёрного дракона, смеет упрекать меня? — голос Аргенты был слабым, но всё таким же язвительным.
— Я не собираюсь оправдываться, — что-то изменилось в привычно-холодном выражении лица Вельскуда, но Элисия не могла понять что. Она сейчас вообще мало что понимала. До сих пор мысленно твердя, что это всего лишь кошмар, Элисия надеялась проснуться. Но всё никак не просыпалась.
— Из-за тебя мне пришлось долгие годы искать самоцвет. Ты мне безумно надоел, — Аргента коротко усмехнулась. — Сколько мне ещё решать проблемы, которые ты создаешь? Мне нужно отдохнуть… Давно об этом мечтаю.
Она откинулась назад и прикрыла глаза, будто действительно собралась лишь немного поспать. Вельскуд занёс меч для удара, на его лице не отражалось ничего кроме холодной решимости, и Элисия в очередной раз спросила себя, точно ли он на их стороне. Ещё секунда и лезвие меча вонзится в тело Аргенты. Элисия чувствовала, что должна что-то сделать, но понимала, что ничего сделать уже нельзя. Оставалось лишь смотреть. Надежда проснуться теперь казалась такой глупой.
— Не смей!
Герант бросился на Вельскуда в отчаянной попытке отсрочить неизбежное. В крике его было столько отчаянья, что Элисия поняла — он знает, что это конец. Знает, но не может принять.
Вельскуду хватило одного меткого удара рукоятью, чтобы отбросить Герната в сторону. Элисия тут же кинулась к нему, лежащему на земле. Она знала, что он снова вскочит на ноги, снова кинется на Вельскуда, и в этот раз, возможно, одним ударом уже не отделается. И она схватила его за плечи, не боясь, что он может её за это возненавидеть. Схватила и почувствовала, как Геранта бьёт крупная дрожь.
— Я легко убью тебя, — проговорил Вельскуд, вновь направляя меч на Аргенту, и по тону его было не понятно, угроза это или обещание.
Аргента с трудом поднялась с земли, встав так, что клинок почти упирался ей в грудь, гордо выпрямив спину.
— Ты зря радуешься. Этот самоцвет я заберу с собой, — её улыбка вновь стала злорадной, и Элисии отчего-то стало приятно, что Аргента не меняется даже сейчас.
Самоцвет Чёрного дракона вошёл в грудь Аргенты с удивительной лёгкостью. Так будто он был всего лишь сгустком чёрного света. И в то же мгновенье Вельскуд сделал резкий выпад мечом.
Элисия закричала. Она знала, что закричала, но этот крик так и не сорвался с губ, застав в горле удушливым комом. Дышать стало почти невозможно.
— Умереть от твоей руки… — с губ Аргенты стекла тонкая струйка тёмной крови, точно такой же, какой быстро пропитывалась одежда. — Что может быть отвратительнее?
— И для меня, — холодно ответил Вельскуд, глядя ей в глаза.
— Кажется, в таких ситуациях люди говорят «прощай»? — Аргента повернулась к Элисии. Грустная улыбка, струйка крови, стекающая с губ, меркнущая в глазах жизнь. Элисия никогда не думала, что увидит Аргенту такой. Что такой образ запечатлеется в её памяти. — Будь сильнее… И нечего хныкать!
На мгновенье Элисию ослепила вспышка света, настолько яркого, что глазам стало больно. А когда она вновь смогла что-то видеть, расплывчато и нечётко, ведь в глазах щипало от накатывающихся слёз, Аргенты уже не было. Остался только Вельскуд с самоцветом в руке.
— Аргента?.. — голос Геранта не был голосом дракона, то был голос ребёнка, понявшего, что он теперь совсем один. — Аргента!
Плечи Геранта дрожали. Элисия же наоборот застыла, точно ледяная статуя. Вельскуд на них не смотрел, он смотрел на самоцвет, который через мгновение погрузил в своё тело так же легко, как до этого сделала Аргента. Он сказал что-то совсем тихо, но Элисия расслышала:
— Глупый дракон.
И что-то очень горькое было в этих словах.
***
В определённые моменты его брат становится настоящим идиотом — это Лени отлично знал. Ещё он знал, что Ноэ мастерски умеет притягивать к себе неприятности, и два этих знания заставляли Лени волноваться. Как оказалось, не зря.
Когда он увидел, как Ноэ выбивает из рук Ламберта меч, и направляет на него свой, он не испугался того, что может случиться. Потому что знал — ничего ужасного не произойдёт. Лени верил в Ноэ куда больше, чем он сам верил в себя. Он даже заставил Эдем остановиться и не вмешиваться, подождать развязки. И это чуть не стало огромной ошибкой.
Эта ошибка заключалась в том, что помимо Ноэ, он верил ещё и в отца. Больше, чем стоило бы.
Увидев, что Ламберт подняли меч и обернулся, Лени тут же понял,
