Учить владению оружием оказалось действительно непросто, но всё-таки возможно. Ноэ вспоминал себя маленьким, вспоминал своё собственное обучение. И это оказалось куда тяжелее. Вспоминая самые простые, начальные приёмы, Ноэ против воли вспоминал родителей. Суровые, но не грубые окрики отца, его взгляд, внимательный, но не злой и жестокий. Руки матери, когда она показывала, как правильно держать меч, её улыбку и нежный голос. Эти воспоминания до сих пор жгли сильнее, чем тёмное пламя в его груди, но теперь стало будто немного легче. От этой памяти больше не хотелось сбежать.
— А тебя обучали также? — спросил Грелей, устало опустившись на землю.
Ноэ успел показать ему пару защитных приёмов, которые при своей простоте могли действительно спасти жизнь, особенно если применить их вовремя.
— У меня было два учителя. Один учил меня быстрым смертоносным атакам, другой — защите и контратаке, — ответил Ноэ, опускаясь рядом.
— А что тебе нравилось больше? — с любопытством спросил Грелей.
— В детстве я был дураком, — Ноэ усмехнулся, проведя рукой по растрепавшимся волосам.
«Будь здесь Эдем, она сказала бы, что им я и остался.»
— Так что мне куда больше нравилось атаковать, чем защищаться. Это было куда проще, веселее и эффектнее. Как-то раз я даже сказал, что хочу учиться только атакам, потому что защита бессмысленна, если победить врага раньше, чем он успеет напасть, — продолжил он, глядя на медленно скрывающееся за горизонтом солнце.
— Это было грубо, — с серьёзным видом сказал Грелей, — ты, наверно, очень обидел своего второго учителя.
— Нет, — покачал головой Ноэ, — она не обиделась, её это скорее насмешило. Она сказала мне: «Тогда, значит, ты точно уверен, что никогда не ошибёшься, определяя, кто твой враг. Никогда не усомнишься. С лёгкостью отнимешь любую жизни?» Я растерялся, а она продолжила: «любая сила должна служить в первую очередь для защиты и никогда для демонстрации превосходства. Для того, чтобы нанести удар нужна сила, но для того, чтобы не нанести его, порой, требуется ещё большая».
— У тебя был мудрый учитель, — во взгляде Грелея уважение мешалось с восторгом.
— Ну да, — улыбнулся Ноэ, — тебе так сильно не повезло, но довольствуйся тем, что есть.
Грелей рассмеялся, а потом в его взгляде появилось странное выражение, всё ещё весёлое, но вместе с тем с примесью очень глубокой, затаённой тоски.
— Ты похож на моего старшего брата, — сказал он после недолгого молчания, — он тоже раньше проводил со мной много времени и всегда чему-нибудь меня учил, пока не ушёл работать на каменоломню.
— Теперь вы не видетесь?
— Почти нет. Я очень скучаю. И Хейвер тоже. Может, поэтому она и приютила того странного парня, сказала, что он чем-то похож на брата, — последнюю фразу Грелей пробормотал себе под нос, так что Ноэ еле расслышал.
— Того парня? Лучше бы Хейвер за тобой приглядывала, чем за кем-то посторонним.
— Ну… он беглый раб, раньше работавший на кого-то из Чайлдс, ему некуда было идти, к тому же он ранен. Она не смогла просто прогнать его.
— Да уж, твоя сестра, видимо, просто физически не может оставить кого-то в беде.
— Ага, — радостно закивал Грелей, — правда она потрясающая?
— Правда, — улыбнулся Ноэ.
Но улыбка быстро сошла с его лица. Сначала это было просто предчувствием, смутным, но очень тревожным. А потом он услышал голоса и тяжёлые шаги, звон металла.
— Беги к красильне и спрячься там. Быстро.
Грелей не стал задавать лишних вопросов, он вообще ничего не сказал. Только лицо его вновь сделалось бледным, а взгляд испуганным. Через минуту его уже не было. Остался лишь Ноэ и нарастающий в его груди жар, да приближающийся к ним отряд. Сейчас Ноэ не сомневался в том, кто его враг, наступил тот редкий случай, когда нападение действительно было нужнее защиты.
Пламя пронеслось по венам волной чистой энергии, желанной настолько, насколько и ненавистной. Несмотря на ещё не спавший жар пустыни, изо рта вырвалось облако пара. Ноэ слишком давно не выпускал тёмный огонь наружу, слишком долго сдерживал его, и теперь он мстил.
Пламя полыхнуло так ярко, что на мгновение Ноэ действительно увидел его и зажмурился. Дыхание перехватило от запаха дыма и копоти. Стало жарко и холодно. Одновременно.
Ноэ потерял контроль всего на пару секунд, но, когда он очнулся, один из солдат Турана уже лежал на земле с огромной тлеющей по краям раной на груди. Ещё трое или четверо были явно ранены, один спешно сбивал пламя с загоревшегося рукава плаща. Эта картина обрадовала и напугала Ноэ, но разобраться в чувствах не было времени. Солдаты оказались не из робкого десятка, либо слишком глупы или самоуверенны, чтобы сбежать сейчас, поэтому кинулись в атаку, все разом.
Число могло бы дать им преимущество, если бы действия их были слаженны, отработаны. Они больше мешали друг другу, чем помогали, и Ноэ легко лавировал между их атаками. Их клинки лишь пару раз слегка задели его, оставив неглубокие раны, но Ноэ этого даже не почувствовал. Хотя сейчас он вряд ли бы что-то ощутил, даже если бы в него вогнали клинок по самую рукоять.
Пламя рвало и метало. Оно ненавидело Ноэ за то, что он пытается его сдерживать. Особенно во время боя. Оно считало, что это по праву его время и тут Ноэ должен отойти в сторону.
Воздух стал ещё суше и горячее, потяжелел пропитавшись дымом и кровью, рёвом огня и звоном стали. Ноэ чувствовал, что теряет контроль, а вместе с ним и сознание.
Воины Турана казались такой незначительной глупостью по сравнению с тем врагом, что сидел у него внутри. Воины Турана казались почти нереальными, тогда как жар огня становился всё ощутимей.
Последний оставшийся в живых оказался умнее других и бросился бежать, поняв, что этот бой ему не выиграть. Ноэ сделал несколько шагов назад подальше от поверженных врагов. За их телами не вернутся, их растащат дикие звери, их иссушит пустынное солнце, их заметут серые пески. От одной мысли об этом Ноэ начинало мутить. Мир плыл и качался в жарких волнах. От этой качки мутило ещё сильнее, и Ноэ закрыл глаза всего на секунду.
Он видел Эдем, её расплывающийся в чёрном дыму силуэт. Он слышал её голос, заглушаемый рёвом пламени.
«Ноэ, очнись пожалуйста».
Он
