— Нет, ты мне не мешала, — улыбнулся Огами, хотя улыбка вышла немного натянутой, — я бы всё равно вряд ли смог сегодня нормально выспаться, — он как-то грустно усмехнулся и направился к выходу из комнаты, — спускайся, как будешь готова, и не вздумай снова заснуть, — строго добавил клирик, увидев, что Элис снова прислоняется к стеклу.
Бросив на выходящего клирика сонно-недовольный взгляд, Элис сползла с подоконника и беспрестанно зевая и протирая слипающиеся глаза, направилась в сторону ванной. Холодная вода её взбодрила, но, как чувствовала сама волшебница, ненадолго. Закончив с водными процедурами, Элисия спустилась вниз, в главный зал, в котором уже собралась вся гильдия. В её сторону сразу же полетели несколько возгласов самой разной эмоциональной окраски начиная от раздражённого «Ну наконец-то» Аркиры и заканчивая синхронным «Доброго утречка» от близнецов.
— А вот и наша плохо-спящая красавица, — усмехнулся Лайт, как бы констатируя факт появления Элисии, — я думал любопытство заставит тебя быть порасторопнее, или тебе не передали, что у меня чрезвычайно важная новость?
— Лайт, напомни мне, у тебя хоть когда-нибудь были не «чрезвычайно важные» новости или дела? — устало спросила Элис.
— Конечно, — незамедлительно заверил её Лайт, — были также дела «жизни и смерти» и «планетарного масштаба», — гордо заявил епископ.
И это было чистейшей правдой, что бы ни делал Лайт это всегда носило «чрезвычайно» важный характер, причём не важно, что именно это было, так что у незнающего его человека могло сложиться впечатление, что Лайт каждый день как минимум спасает мир, а то и не раз, ну как не раз, стабильно по три, по разу перед едой. Даже самое непримечательное и рутинное дело он ухитрялся делать с присущим пафосом. Пожалуй, даже в периодических нашествиях на Орден он видел что-то вроде своего высшего предназначения, считая святым долгом хоть немного да потрепать нервы своим подчинённым, да и не только им.
— Перейдём ближе к сути вопроса, — бодро сказал Лайт, ему явно не терпелось сообщить обитателям Ордена что-то шокирующе-колоссально-грандиозное, в общем как всегда, — я уже озвучивал это предложение Элис, а теперь, когда она вдоволь намучалась праведными сомнениями, можно и вам рассказать, — на Лайта уставилось несколько пар глаз, в которых читалось абсолютное непонимание, а вот Элис и Огами, понимавшие о чём пойдёт речь, лишь тяжело вздохнули, — так вот, я хочу чтобы вы провели для меня расследование событий, называемых «Трагедией Бессонной Лощины».
Все синхронно открыли рты, корме разве что Лени, который как смотрел непонимающе, так и смотрел.
— А что это за трагедия такая? — с абсолютным непониманием происходящего в глазах спросил Лени. Красное знамя всеобщего внимания сразу же перешло от Лайта к стражнику, но если до этого взгляды были просто шокированы, то теперь они были шокированы тем, как можно такого не знать.
— Ты серьёзно не знаешь ничего о «Трагедии Бессонной Лощины»? — удивлённо спросил Ноэ, скосив глаза на брата-близнеца, — об этом же вся Небесная Гавань твердила пару лет назад.
— Это было до или после спасения Колдрока? — Лени задумчиво нахмурил лоб, явно стараясь припомнить слышал ли он хоть когда-нибудь что-то подобное.
— До, — устало выдохнул Ноэ.
— Что ж, друг мой, столь рано павший жертвой склероза, позволь просветить тебя по поводу этого вопроса, — начал Лайт.
— Только выбирай слова покороче, а то он ещё пару часов будет информацию анализировать, — предостерегла Лайта Акира, за что получила очередной злобный взгляд от Ноэ, обиженный от Лени и укоризненный от Элис.
— Так вот, — возобновил прерванную речь Лайт, — изначально «Трагедия Бессонной Лощины» вовсе не была никакой «трагедией», а была совершенно обычной рядовой операцией Ордена Рыцарей Храма, направленной на зачистку монстров, обитавших в Бессонной Лощине, хотя опять же, разве это не дело гвардейцев, — хитро прищурился Лайт, — Но это одна из самых незначительных странностей в этой запутанной истории. Отряд клириков был достаточно большим, но, как гласит официальная версия, монстров оказалось гораздо больше, чем предполагалось изначально, к тому же отряд нежити имел чьё-то умелое руководство, но я смею предполагать, что имели место быть и другие причины, но суть такова, что из отряда в больше чем, в двадцать человек выжил лишь один, — Лайт выдержал драматическую паузу, во время которой повисло нервное молчание, — и этот человек сейчас находится в этой комнате! — театральным жестом руки Лайт указал на Огами, лицо которого выражало нисколько нескрываемое раздражение.
— Ты можешь, хоть раз не устраивать шоу и обойтись без лишнего пафоса? — с усталым вздохом спросил Огами.
Лайт ненадолго задумался, точнее сделал вид, что задумался, а после отрицательно замотал головой, собственно другого ответа и не ожидалось.
Теперь уже внимание гильдии было безраздельно захвачено Огами, которому для полноты образа только персонального баннера с надписью «единственный выживший» и не хватало.
— Единственный выживший значит, — подозрительно сощурившись, произнесла Силико, — как это тебе удалось?
Было видно, что отвечать на этот вопрос клирику явно не хотелось, видимо, подобное у него спрашивали постоянно.
— Не помню, — коротко ответил Огами, но поняв, что таким ответом согильдийцы не удовлетворятся, продолжил, — я был очень сильно ранен, очнулся в госпитале и понял, что совершенно ничего не помню о том походе, мне сказали, что это последствия травмы и шока.
— Совсем-совсем ничего не помнишь? — удивлённо спросил Лени, ожидавший, что ему сейчас вот так легко откроют все тайны.
— Единственное, что я помню, это море крови, её мерзкий запах, кажется, въелся в лёгкие, и запах гари, точно помню, что что-то горело, — в голосе Огами явно чувствовалась усталость и горечь, было видно, что воспоминания о походе были очень неприятны и даже болезненны, поэтому расспрашивать черноволосого дальше никто не стал, хотя любопытство большинства обитателей Ордена Ветров удовлетворено не было, чего и ожидал Лайт.
— Ну так что, возьметесь за расследование этого дела? — хитро улыбнулся епископ, уже уверенный в положительном ответе.
По залу разнёсся одобрительный ропот, как минимум большая часть гильдии желала взяться за расследование.
— Конечно, — выразила общее одобрение Куруми.
— Нет! — раздался холодный и твёрдый возглас, не терпящий возражений. Сначала все подумали, что реплика принадлежит Акире, уж слишком характерной для неё была интонация, но это хладнокровное и резкое «нет» принадлежало Элисии.
— Что? — возмутилась Куруми. —
