— Наконец-то я тебя нашла, — бодрый женский голос расколол тишину на осколки, разрушил умиротворение и обратил уединение в прах, сровняв с землёй все надежды Элриона на такое близкое и уже почти обретённое спокойствие.
Золотые глаза приоткрылись и зло блеснули, когда тёмный почувствовал приближение уже знакомой эльфийки. Она чуть склонилась над ним и осматрела повреждённую руку, заметив это, Элрион одёрнул задранный рукав.
— Да ладно тебе, я же помочь хочу, — сказала Куруми, присаживаясь рядом и осторожно протянув руку к Эриону, но тот отдёрнулся.
— Зачем? — резко спросил он, недоверчиво глядя в зелёные глаза.
— У тебя рука обморожена, — резонно заметила эльфийка, — если не заняться лечением, будет только хуже.
— Какое тебе до меня дело? — устало спросил Рион, уже смирившись с тем, что Куруми ему поможет, хочет он того или нет.
— Как ты нас собрался учит с такой-то рукой, — усмехнулась светловолосая, разглядывая руку, при этом вертя её в разные стороны, словно хотела открутить.
— У тебя есть хоть какие-то представления о медицине? — спросил Рион, щурясь от боли из-за прикосновений лучницы.
— Ты уверен, что хочешь знать? — участливо поинтересовалась Куруми, доставая из небольшой заплечной сумки какую-то баночку с мазью.
— Пожалуй, предпочту остаться в неведенье, — тёмный эльф скосил глаза на белую мазь, имеющую насыщенный растительный запах, — как и по поводу содержимого этой банки, — уточил Роин, понимая, что эта нелицеприятная субстанция всё равно окажется у него на руке.
— Вот и умничка, хороший тёмный эльф, — улыбнулась Куруми, обильно намазывая повреждённые участки кожи мазью, которая неприятно жгла, да и вдобавок кожа после её нанесения начала чесаться.
Как только Куруми закончила покрывать область обморожения мазью, Элрион тут же потянулся свободной рукой к повреждённой, дабы благополучно соскрести всю мазь, так как кожа неимоверно чесалась, но тут же получил сильный удар сумкой.
— Вот перебинтую, тогда и почешешься, — тоном квалифицированного лекаря заявила эльфийка, накладывая бинт.
— Ты мне руку перетянула, — заявил Элрион, — она так вообще отнимется.
— Не отнимется, — заверила его Куруми, но бинт всё же ослабила. — А ты ведь с Акирой не всерьёз дрался, — сказала вдруг она, — и под туман нарочно подставился, и раны неглубокие оставил, только кожу разрезал, а с такими когтями мог и…
— И отрубить руку, вспороть живот и обезглавить, — спокойно докончил предложение тёмный эльф, — но не стал. Как видишь, я сама доброта, — фыркнул он, с благоговением и неподдельным удовольствием, расчёсывая больную руку через бинт, испытывая при этом подлинное блаженство и, кажется, достигая нирваны.
Когда эльф скрылся из виду, Элис наконец смогла облегчённо выдохнуть. Присутствие Риона определённо очень её нервировало, волшебница просто кожей ощущала исходящую от него угрозу. Пока эльф был рядом, волшебница не могла расслабиться ни на секунду, постоянно ожидая какой-то подлости, удара со спины или чего-то ещё. Быть может, она была слишком недоверчива, хотя, как говорил Ноэ: «здравая паранойя никогда не повредит», и в данном случае Элисия была с ним полностью согласна. В последнее время она вообще стала более нервной, конечно, станешь тут, когда на твою бедную голову столько всего свалилось: драконьи потомки, трагедия Бессонной Лощины, турнир… и причина появления всех этих проблем была одна, и имя этой причине — Лайт. Этот несносный клирик портил ей жизнь. Он просто приходил в их штаб и начинила распоряжаться всем так, словно он у себя дома, а они у него в гостях, командовал всей гильдией, словно он тут лидер, а не она! Как такое можно было позволить?!
Элис раздражённо фыркнула, и резко распахнув дверь, вошла в гильдийский штаб, буквально сразу же во что-то врезавшись.
— Ни обо мне ли задумалась? — знакомый шёпот обжёг её ухо, от чего волшебница мгновенно вернулась к реальности, отскочив от оказавшегося слишком близко клирика.
— Помяни чёрта, — фыркнула Элис, бросив недовольный взгляд на Лайта.
— Миледи, Вы так жестоки, — Лайт театрально заломил руки, — чем же я заслужил такое сравнение, неужели я так ужасен?
Вместо ответа Элис лишь тяжело вздохнула, обойдя епископа, она направилась к своему любимому креслу, вскоре удобно устроившись на нём. Лайт так и остался стоять в проходе, внимательно наблюдая за каждым жестом и действием волшебницы, словно ожидая чего-то.
— Устала? — неожиданно спросил он, каким-то несвойственным ему заботливым тоном.
— Шутишь? — саркастично спросила Элисия. — Ты заставил нас участвовать в самом престижном турнире во всей Альтере, где будут самые сильные гильдии. Чтобы нас подучить ты послал сюда тёмного эльфа с замашками маньяка-садиста и навыками профессионального убийцы! С чего бы мне устать?
Пока Элис высказывала всё, что давно уже копилось у неё в душе, Лайт пересёк половину комнаты и остановился прямо напротив кресла, в котором сидела Элисия. Опершись руками на подлокотники, Лайт склонился над волшебницей, заставив её вжаться в спинку кресла.
— Разве ты сама этого не хотела? Стать сильнее, разобраться в трагедии Бессонной Лощины, поднять гильдию на новый уровень? — задавал вопросы Лайт, глядя Элисии прямо в глаза. — Разве всё это не твои желания? Разве ты этого не хочешь? — горячее дыхание Лайта обжигало ухо девушки, —, но вот только, чтобы что-то получить, придётся постараться, ничто не даётся просто так, ты должна это отлично знать.
— Я, — начала Элис дрогнувшим голосом.
— Я вас не отвлекаю? — осведомился недовольный голос.
Лайт мгновенно отпрянув от волшебницы и повернулся к вошедшему в комнату Огами. С хитрой ухмылкой глядя на священника,
