Стою, точно остолбенелая.
– Могу я тебе кое в чём признаться? – спрашивает Довид.
Киваю.
– Я всегда завидовал твоему отцу. Вашим долгим прогулкам, тому, что он делится с тобой своей мудростью, ты же впитываешь его слова, будто губка. Смотришь на него с таким обожанием, словно он – солнце, а ты – подсолнух: куда он, туда ты.
– И ты этому завидовал? – смеюсь. – Я всю жизнь смотрела на тебя и твоих друзей, изучающих Тору и Талмуд, и огорчалась, что не родилась мальчиком. Тятя начал меня учить потому, что заметил, с какой завистью я провожаю взглядом ребят, идущих в ешиву, а то и подслушиваю у двери школы в надежде уловить хоть словечко.
– Могу только порадоваться, что ты не мальчик.
– Я тоже, – тихонько отвечаю, и впервые – вполне искренне.
– Когда я дотронулся до твоей руки там, у нас в столовой, то весь вспыхнул. А когда поцеловал…
– Но это асур, Довид.
Я произношу правильные слова, однако мне они не нравятся.
– Знаю, – говорит он, взгляд у него ласковый и честный. – Не удержался. Сколько лет я пытаюсь привлечь твоё внимание. Вот и в ночь свадьбы тоже. Тогда ты впервые на меня посмотрела.
– Что? Да нет же! Ты всё выдумываешь.
Неужели я могла не заметить такое?
– Нет, не выдумываю, Либа, – отвечает он и вроде бы не врёт.
– Извини, Довид, я не хотела показаться дикой. Просто меня переполнили чувства, кровь вскипела и… – Тяжело сглатываю. – Почудилось, что хочу тебя съесть.
Он хохочет, его лицо светлеет. Я же становлюсь красной как рак.
– Что тут смешного? – Обхватываю себя руками за плечи.
– Либа, Либа… – Он гладит меня по щеке, я опять вспыхиваю, но на сей раз не отстраняюсь. – Целуясь с тобой, я чувствовал то же самое. Мне было мало. Хотелось тебя всю, от и до. Могу я надеяться?..
– Довид, ты не понимаешь, о чём просишь. Я не такая, как моя сестра. Я не нарушаю правил, не танцую с парнями на свадьбах. Это Лайя у нас весела и полна жизни. Ну, и красавица, конечно, – выпаливаю я.
– А для меня красавица – ты, – Довид проводит пальцем по моей щеке. – На свадьбах я и сам танцевать не охотник, просто надеялся привлечь твоё внимание.
– Отлично! – усмехаюсь я. – Значит, мы оба не будем танцевать на свадьбах.
– А я был бы не прочь, по крайней мере – на одной, – его глаза становятся серьёзными.
Наши взгляды встречаются, мы молчим.
– Довид, это вообще нормально – столько думать о другом человеке? – негромко спрашиваю.
– Совершенно нормально. – Он поправляет мне выбившуюся прядь волос. – Знаешь, я так счастлив.
– Отчего?
– Ведь получается, у нас одинаковые чувства.
Довид наклоняется, я жду, что он вновь меня поцелует, но его губы прикасаются к моему лбу. Он нежно прижимает меня к себе. Впервые после отъезда тяти мне тепло и покойно.
– Пойдём, – Довид берёт меня за руку, – поищем твою сестру.
Вот и наш дом. У двери Довид снова меня целует. Этот поцелуй похож на братский, но моё лицо всё равно вспыхивает. Отпираю дверь, прохожу внутрь и вижу Лайю, спящую на родительской кровати. У меня вырывается вздох облегчения.
– Слава Богу, она здесь. – Оборачиваюсь к Довиду. – Спасибо тебе.
– Зови, если что. – Он улыбается и подмигивает, отчего мои щёки в который раз заливаются румянцем.
Никогда прежде я столько не краснела, как нынешней ночью. Даже не предполагала, что такое возможно.
– Мы увидимся завтра, Либа?
– Может быть. Будь осторожнее в лесу.
– Конечно, – Довид целует мне руку. – Доброй ночи, Либа, моя лунная Либа.
Захлопываю дверь и приваливаюсь к стене. Эмоции захлёстывают.
Ничего, главное, Лайя – дома, живая и невредимая.
42
Лайя
Губы саднят,меня мутит.Вернулась Либа.Делаю вид,что крепко сплю.Сестра подходит,ложится рядом.И засыпает.Корзинка – рядомсо мною.Взглядомласкаю фрукты.Съесть абрикос?Нет, это вряд ли.Я получиласегодня вдовольвина и ягод.Но все загадкитак и осталисьбез разрешенья.Одно мне ясно:вновь целоватьего хочу я.Ещё, ещё,ещё…43
Либа
Просыпаюсь, будто от толчка. Стоит позднее утро. Рывком сажусь в постели, вижу спящую рядом сестру, и на душе легчает. В животе бурчит, голова немного кружится. Грудь Лайи тихонько поднимается и опадает в такт дыханию. Уморилась, бедная моя птаха.
Решаю её не будить. Сегодня шаббес, пускай поспит. Встаю, наливаю себе чаю из укутанного ещё с вечера чайника. Уже собираюсь отрезать ломтик бабки, когда вспоминаю о лежащем на леднике мясе. Разворачиваю свёрток и со стоном отгрызаю кусок. Сразу становится лучше. И вряд ли – от чая.
Лайя продолжает посапывать. Матушка всегда говорит, что мы растём во сне. Пусть сестрица спит. Пока я знаю, где она, – моё сердце спокойно.
Иду в хлев доить корову с козой, собираю в курятнике яйца. Куры так и норовят меня клюнуть. А к Лайе они благоволят, она знает, как с ними обращаться. Думаю о событиях прошлой ночи. Что бы там ни утверждал Довид, во вкусе его крови для меня было нечто иное, пугающее. Он утверждает, это нормально, но вдруг, поцеловав его в следующий раз, я захочу чего-то большего? Покроюсь шерстью, мои ногти превратятся в когти? Можно ли так рисковать? Жаль, что тятя уехал. А если б не уехал? Осмелилась бы я задавать ему подобные вопросы? Признаться, что целовалась с парнем, да ещё с таким, который явно ему не по душе? Нет, конечно. Мне нельзя целоваться с Довидом. Только так мы оба будем в безопасности.
Лайя всё спит.
– Эй, соня, просыпайся! Петушок пропел давно!
Ресницы у сестры дрожат, но вставать она и не думает.
– Гут морген! Смотрит солнышко в окно! На дворе шаббес, пора в шул. Вот же сонная тетеря. Вставай, шлофкепеле, вставай, соня!
Сестра улыбается спросонок, сладко потягивается и бормочет:
– Ещё… да-да, ещё…
– Тебе что-то приснилось, глупышка. – Я глажу Лайю по голове.
Наконец, не открывая глаз, она садится, приваливается ко мне и вдруг целует в губы.
– Лайя! Ты чего?! Прекрати немедленно! – отталкиваю сестру, та распахивает глаза и отшатывается.
Принуждённо смеюсь и ерошу ей волосы:
– Что-то тебе приснилось.
Она трёт глаза, потом дотрагивается до своих губ. Они красные и припухшие. Интересно, целовалась ли Лайя с Фёдором? Несомненно. Следовало бы рассердиться и отругать младшую сестру, за которой я должна приглядывать, но мне ли её судить? Сама я чем занималась прошлой ночью? То-то и оно. Мы обе нарушили родительскую волю. Не знаю, не знаю, имею ли я право теперь надзирать, с кем гуляет сестра? Я пообещала матушке, что уберегу её от лебедей, и только. А никаких лебедей пока нет.
– Пора в шул, иначе опоздаем, – весело говорю Лайе.
– Ах, да. Шул. – Сестра оглядывает хату, точно не понимает, где находится.
– Довид позвал меня на собрание кахала. Пиня, между прочим, тоже там будет. Вот я и подумала, не захочешь ли ты сходить со мной?
Лайя встаёт, надевает шаббесные одежды.
– Да-да, – безучастно и вяло отвечает она, садится за стол, отпивает глоток чая и морщится,
